До появления немцев оставались считаные секунды. Элиза влетела в дом, задвинула засов и остановилась, глотая воздух ртом.

– Слава богу! – Уго схватил ее за руку. – Наверх! Быстро!

Он потащил Элизу на второй этаж, в комнатку, выходящую на площадь. Окно было открыто, но зашторено тюлевыми занавесками, позволявшими наблюдать за площадью. Сердце Элизы бешено стучало, кровь шумела так, что, наверное, Уго тоже слышал этот шум.

Он слегка раздвинул занавески.

– Уго, не делайте этого, иначе вас увидят, – прошептала Элиза.

– Черт! – пробормотал врач. – Мотоциклисты и первые бронеавтомобили.

Он задвинул занавески и отошел.

Элиза подошла, заглянула в просвет между занавесками и шумно вздохнула при виде массивных нацистских машин, грохочущих по площади. «Только бы никто не высунулся, – мысленно твердила она. – Пусть уедут, не причинив вреда деревне».

– Полугусеничные бронетранспортеры с оружейными площадками, – тихо пояснил Уго. – Чудовищное изобретение, грозное, как танк, но маневренное, как автомобиль.

Элиза взглянула снова и застыла, увидев, что на площадках установлены минометы и огнеметы, находящиеся в полной боевой готовности. Один их вид был способен напугать до полусмерти.

Элиза предчувствовала стрельбу и молила Бога, чтобы кузнец внял ее предостережению. Она поднесла руку к дрожащему подбородку и стала ждать. А перед мысленным взором уже неслись картины смерти и разрушений, постигших деревню. Но стрельбы пока не было, только звуки движущейся колоссальной армии и отвратительная вонь бензина, масла и пыли. Шум нарастал, а затем начал стихать. Элиза медленно выдохнула.

– Как это понимать? – шепотом спросила она. – Они уехали?

Она посмотрела на Уго. В это время послышались новые звуки. Кошмар еще не закончился.

– Что это?

– Грузовики, – ответил Уго.

Они молча ждали, пока колонна грузовиков не покинула площадь, двигаясь в сторону Сарла.

– Но почему они двинулись на Сарла? – спросила Элиза.

– Это одному Богу известно.

– Я выйду проверю, как там люди.

– Не рано ли? Возможно, еще не все части прошли.

– Я должна убедиться, что никто не пострадал.

Несколько жителей выбрались из своих домов на площадь, где осторожно поздравляли друг друга с удачей. Немецкая махина прокатилась через деревню, никому не причинив вреда. В воздухе еще вилась густая пыль, делая солнце тусклым. Люди перешептывались. Элиза подошла к Люсиль. Та порывисто обняла ее, а затем и Лео. Полицейский густо покраснел. Элиза удостоверилась, что с Клеманом и его женой все в порядке, потом заглянула к мадам Дешан и уже собралась вернуться в дом Уго, когда вновь услышала скрежет моторов. Еще одна колонна?

– Боже мой! – воскликнула Элиза.

Уго был прав: еще не все части прошли через деревню. Но нет, никакая это не вторая колонна. Это возвращалась первая.

Люсиль вскрикнула. Лео схватил ее за руку и потащил в здание полицейского участка. Несколько жителей застыли в растерянности. Элиза крикнула им, чтобы разбегались, а сама поспешила в дом Уго и поднялась на второй этаж.

На площади снова появились мотоциклисты. Элиза не знала, все ли жители успели спрятаться. Выглянув в окно, она увидела, что вернулись не только они, а вся немецкая колонна.

Оказалось, что Морис Фаброн вовсе не собирался прятаться. Он выбежал из кузницы на площадь. Родители звали его назад. Но кузнец неистово что-то выкрикивал и стрелял не глядя. Ему удалось попасть в мотоцикл. Тот завихлял, но водитель сумел спрыгнуть и не пострадал. Элиза затаила дыхание. Она знала: этим не кончится. С ближайшего бронетранспортера спрыгнули несколько крепких солдат и быстро окружили Мориса. Затаив дыхание, Элиза смотрела, как кузнец стоял, направляя пистолет на немцев. Через несколько секунд он осел, прошитый автоматными очередями. Мотоциклиста и поврежденный мотоцикл втащили на грузовик. Дрожа от ужаса, Элиза видела, как эсэсовцы вытащили из кузницы плачущих родителей Мориса. Их доволокли до центра площади, где обоим выстрелили в голову и оставили тела валяться на булыжниках. После этого немцы подожгли кузницу. По деревне пополз удушливый сернистый дым.

Этим дело не кончилось. Немцы выстрелили из минометов по гостинице и изрешетили окна пекарни. Словно разъяренный дракон, огнемет выбросил в воздух струю оранжевого пламени. На улицу, шатаясь, выбралась рыдающая мадам Дешан. Ее ночная сорочка была запачкана. Лицо покрывала сажа. Элиза крикнула ей, чтобы возвращалась обратно. Слава богу, старуха услышала и поспешила в переулок, избегнув последних залпов.

А потом прозвучал выстрел и за ним второй. Элиза и Уго испуганно подпрыгнули, когда в окно влетела пуля, угодив в противоположную стену. Они в ужасе смотрели друг на друга.

Немцы развернулись и по дороге вдоль реки двинулись на восток, оставляя в пыльном воздухе запах гари, бензина и масла.

Кошмар закончился.

Слава богу, что солнце жарит», – подумала Элиза. Хотя бы кровь на улицах быстро высохнет. Вместе с Элен они помогали наводить порядок в деревне. Вначале Лео, Арло и двое партизан убрали тела убитых. Дым въедался сестрам в волосы, нос и горло. Смывая липкую кровь, почерневшую на жаре, они с трудом перебарывали тошноту. К дыму примешивался сладковатый металлический запах. Кровь текла по выбеленным солнцем булыжникам и уходила в сточные канавы. Часть попала на их одежду. У девушек сжималось сердце, когда они пытались успокоить перепуганных стариков, дрожащих, теребящих четки. Появился Клеман вместе с аккордеоном. Он сел на пороге, но не играл, а молча смотрел. Вид у него был сокрушенный. Элиза прошла к фонтану, чтобы отмыть руки, липкие от крови. Увидев, как вода становится розовой, она содрогнулась.

Одежда прилипала к их потным спинам. Элиза, Элен, Лео и Арло сидели в кафе, вытирая мокрые лбы. Все чувствовали себя изможденными после недавних ужасов и усилий по восстановлению относительного порядка. Арло заколотил досками разбитые окна пекарни. Гостиница находилась в куда более плачевном состоянии. Тут уже не обойтись без помощи строителей. Элиза заварила эрзац-кофе. Собравшиеся говорили вполголоса, радуясь окончанию кошмара и одновременно тяжело переживая гибель Мориса и его ни в чем не повинных родителей.

– И о чем только Морис думал? – сказал Арло, глядя на свои руки. Они лежали на коленях и, казалось, двигались сами по себе. – До сих пор не понимаю, зачем он встрял.

– Он считал, что поступает по-мужски, – покачала головой Элиза.

– Пожертвовал собой, – сказал Лео.

– Но чего ради? – вздохнул Арло. – Я только и видел, как он повалился на землю, а следом застрелили его родителей. Это ведь из-за него немцы шарахнули по пекарне и гостинице.

– Он был смелым.