Когда за твое бессилие платит другой.

Бессильный Артем не сводил глаз с извивающейся от боли девушки, и его скулы сводило от бешенства. От ненависти и злобы. Не холодной и расчетливой, какой он научил себя в последние годы, а первобытной, крепко туманящей рассудок и превращающей в дикого зверя.

Но зверь был скован и оттого сходил с ума.

От бессилия.

От злобы…

Потому что страдания, боль и муки – это был ее подарок ему. И Артем чувствовал, как с него, с живого, сдирают кожу. И понимал, что договоренность Дагни напрасна, что он хочет убить стоящего рядом с ней колдуна, пусть даже ценой собственной жизни.

Убить.

А Дагни…

Она вела уже третьего джинна, потому что второго бросила на полпути, не выдержав транслируемой им боли. Сбросила машинально, когда невидимый кинжал пронзил сердце и девушке показалось, что она умирает. Сбросила, но не сдалась, передохнула, хрипло выругавшись в ответ на какой-то вопрос Ярги – слов не расслышала, ничего не поняла, просто выругалась, – и сформировала третьего голема. И теперь вела его по все той же, полной боли дороге. И понимала, что четвертой попытки не будет – она не выдержит. Поэтому стискивала зубы, кусала губы, плакала, кричала, но упрямо вела джинна вниз, в бездну безумной боли, к секретам любимых детей Спящего. Она каталась по земле, а когда Ярга пытался ее удержать, начинала биться в истерике. На губах у нее выступила пена, и закатились глаза. Один раз она замерла, даже сердце перестало биться, но в следующий миг боль накатила такая, что девушка не смогла умереть – снова закричала, забилась, зарыдала на руках первого князя, который в какой-то момент сел на землю и держал ее, словно мог помочь…

А затем вдруг затихла.

Глубоко задышала, успокоилась, сглотнула несколько раз, словно проверяя, может ли глотать, откашлялась и едва слышно сообщила:

– Я внизу.

– Полагаю, это настоящий подвиг, – раздалось за спиной Ярги.

Он резко повернулся на голос и ощерился: в десяти шагах от него стоял Сантьяга.

///

– Автономное заклинание? Предусмотрительно. – Комиссар щелкнул пальцами, разрушая наложенные первым князем чары, и освобожденный Артем рухнул на землю. И тут же скривился, выгнулся дугой и застонал от боли: тело стало стремительно возвращаться в исходное состояние.

– Я знал, что ты явишься, – произнес Ярга, поднимаясь на ноги. Он оставил Дагни, которая медленно поползла к корчащемуся на земле наемнику, и обратил все внимание на комиссара.

– Неужели ждали? – не поверил Сантьяга.

– Но где свита? – полюбопытствовал Ярга, не ответив на вопрос. – Где шеренги преданных гарок? Где командоры войны? Жрицы Зеленого Дома? Неужели ты единственный считаешь меня опасным? – Он выдержал многозначительную паузу. – Или ты решил, что справишься со мной в одиночку?

– В моих планах не значился поединок.

– Тогда зачем явился?

– Предложить сделку.

– Мне? – удивление первого князя было искренним.

– Вам, – легко ответил комиссар, закладывая руки в карманы брюк и начиная неспешно покачиваться с мысков на пятки.

И явно наслаждаясь недоумением Ярги.

– Ты знаешь, что сделала девчонка? – выдержав довольно длинную паузу, поинтересовался первый князь.

– Догадываюсь, – кивнул Сантьяга.

– Она извлекла из земли Империю Навь.

– Большую войну, – уточнил комиссар.

– Империи всегда рождаются в огне и крови, – резко возразил Ярга. И тут же осведомился: – Что за сделку ты хотел мне предложить?

– Странно, что вы решили вернуться к этой теме.

– Я не нуждаюсь в договоренностях, но это не значит, что мне неинтересно.

– Разумно.

– Я слушаю. И, кстати, все запущенные тобой дроны с видеокамерами вышли из строя. – Первый князь притворно вздохнул. – Это была хорошая идея: показать меня в прямом эфире, но, увы, я принял меры.

– Я особо не надеялся, – признался Сантьяга. И перешел на деловой тон: – Я прибыл сообщить, что князь примет любое ваше условие, Ярга, включая любое ваше решение относительно его и моего будущего. Мы готовы признать возвращение легенды и не оспаривать вашу власть.

– Ты готов умереть? – недоверчиво спросил Ярга, признавшись себе, что комиссар сумел удивить его второй раз подряд.

– Да, я готов умереть.

– И князь готов умереть? Ради чего?

– Во имя Нави, – объяснил Сантьяга. И сразу же добавил: – Такова наша часть сделки.

– Что взамен?

– Вы должны отказаться от того, что находится под этой скалой, – твердо произнес комиссар. – Вы должны поклясться перед Тьмой, что скверна навсегда останется в Железной Крепости.

– Я никому ничего не должен! – бешено рявкнул Ярга. – Ты понял? Никому и ничего!

– Навь знает, что там лежит, – ровным голосом продолжил комиссар. – И Навь этого не хочет.

– Навь – это я! – от громового голоса первого князя заложило уши. – Я поднял нас из преисподней и создал Великий Дом! Я привел нас на Землю! Я сокрушил первых детей Спящего! Я! Это сделал я, ты понял? Я! Пади на колени!

– Навь повторно просит своего первого князя опомниться, – сухо произнес Сантьяга, на которого не произвело впечатления эмоциональное выступление Ярги.

– Я сам решу, что будет дальше! И я не нуждаюсь в компромиссах.

– А в Нави? – негромко спросил комиссар.

– Тысячи лет назад я доказал свое право править Навью. Если потребуется, докажу еще раз. А теперь… – Ярга услышал подозрительный шорох, резко повернулся и выругался: – Проклятие!

Блестящие башни Железной Крепости начали медленно уходить под землю.

– Стой! Проклятье! Дагни, скорее…

И в этот миг Сантьяга нанес удар.

///

– Ты как, рыжая? – спросил Артем, нежно прикоснувшись пальцами к щеке девушки.

– Сейчас намного лучше, – призналась Дагни, лежа рядом с наемником. – А ты?

– Десять минут назад я чувствовал себя воздушным шариком. – Артем тихонько рассмеялся. – А сейчас кажется, что меня аккуратно запихивают в консервную банку.

– Хорошо, что не частями.

– Согласен…

Они лежали, улыбались, смотрели друг на друга и напрочь отвергали все, что оставалось за пределами их взглядов: боль, грядущую войну, сражающихся магов… Они еще не выжили, но снова были вместе и плевать хотели на все остальное: на мир и его проблемы.

– Ты должна была уйти, – прошептал Артем, продолжая гладить Дагни по щеке. – Ты должна была уйти…

– Я сделала выбор, – тихо ответила девушка.