– В «Промзону», – встал Таргус из-за стола, а затем посмотрел на гренадёра. – Гонца перехватить и в темницу. Протокол вы знаете.

Открывать такие письма в кабинете как минимум глупо. Он знал десяток относительно надёжных способов убить человека письмом. Маловероятно, что кто-то решит убить его таким экстравагантным образом, но Таргус не стал рисковать.

//Курфюршество Шлезвиг, «Промзона», 22 июня 1739 года//

В испытательном отделе химического цеха человек в защитном костюме аккуратно вскрыл письмо. Внутри оказалось письмо от кайзера, пропитанное каким-то маслянистым веществом в районе сургуча. Но это оказался клей, которым неизвестный запечатал письмо после прочтения. Он не прятался, то есть хотел, чтобы Таргус знал о том, что оно было вскрыто.

Письмо содержало в себе соболезнования об утрате родителей в столь раннем возрасте, а также заверения кайзера о том, что он проявит максимальную заботу о Карле Петере Ульрихе и берёт его под личную защиту.

В целом кайзер изливался словами так, будто очень хочет денег. Но это было не всё.

На обратной стороне кто-то небрежно написал текст пером:

К моменту получения этого письма, твои «родители» уже должны плавать в Эльбе, чудовище. Надеюсь, ты не успел к ним слишком сильно привязаться…

Неужели ты думал, что я буду повторяться и использую какую-то банальную засаду?!

Твои солдаты ехали очень красиво, но совершенно бесполезно! Было забавно наблюдать за их бестолковыми метаниями, когда карета вдруг исчезла с частью моста!

Ты молодец, что понастроил тут всего, красиво, но тебе всё равно в итоге ждёт смерть, пока ещё мелкий гадёныш!

Я убью тебя и вырву твоё сердце! Я зажарю его на сковороде с зеленью и сожру на ужин!

Тебе скоро настанет конец, поганое отродье Бездны! Потому что Хаос торжествует!

Эрик Урбан аф Лингрен, твой будущий убийца!

Таргусу было любопытно узнать, кто конкретно продолжает на него охотиться. Изначально он думал, что этот человек работал на шведов, просто выполнял заказ, но выходит, что это нечто большее, нежели просто работа.

Впрочем, по характеру исполнения убийства было понятно, что сработали не местные. Нет, концепцию подрыва людей на порохе они знали, но аф Лингрен сумел добыть хлоратита со стройки канала, чтобы обеспечить достаточную для обрушения моста мощность, то есть явно имел продвинутое представление о подрывном деле. Ещё он имеет отличные познания микробиологии, раз сумел начинить бомбы биологическим материалом заражённого оспой и не вызвать при этом эпидемию в месте пребывания и не сдохнуть самому. Также в копилочку профессиональных навыков Лингрена стоит добавить дилетантский уровень представлений о шпионаже, так как профи на его месте так не подставится. Ещё он не особо разбирался в организации убийств. Хорошо и весьма новаторски для местных, но не для профессионала. Таргус мог бы организовать своё убийство намного лучше и не пытался бы снова и снова, а действовал один раз и наверняка. Профессиональные убийцы знают, что жертва рано или поздно сама подставляется, особенно когда не знает, что её собираются убивать. У каждого человека есть определённые привычки, которые могут его погубить, нужно лишь выждать нужный момент и нанести один чётко выверенный смертельный удар. Таргус на месте этого Лингрена даже смог бы организовать одновременное устранение Карла Фридриха, его жены и самого себя, при этом не тратя такую кучу денег. Это значило, что Эрик Урбан не профессиональный шпион и точно не профессиональный убийца.

Судя по тому, что накопала агентура в Стокгольме, Эрик Урбан в городе не появлялся, но ненавязчивые опросы знающих людей позволили понять, кто он и что он.

Это дан по происхождению, родился в Копенгагене сорок лет назад, в семье простого крестьянина, но, благодаря «невиданному таланту в счётном деле», начал феноменально стремительный взлёт по карьерной лестнице сначала в чиновничьем аппарате ландстинга, а затем в королевской счётной палате, имеющей длинное варварское название, которое Таргус не посчитал нужным запоминать. Достигнув должности заместителя главы счётной палаты, Эрик Урбан удостоился дворянского достоинства, получив в наследное владение поместье Лингрен, расположенное на острове Амагер, что близ Копенгагена. Новоиспечённый аф Лингрен, наварившийся на разных налоговых коллизиях, переехал в Стокгольм и присягнул королю Швеции Карлу XII. В составе шведской счётной палаты он помогал королю вести дела, но никогда не был в первых рядах. Великая Северная война до крайности истощила ресурсы Швеции, поэтому даже гениальный счетовод не смог бы исправить положения дел. Он делал всё, что мог, но ситуация выправилась лишь к 1730-ым годам. Эрик Урбан женился на знатной вдове, Луизе Будденброк, вместе с которой воспитывал её малолетнего сына от прошлого брака. Жизнь начала налаживаться, он копил деньги, но тут в дело вмешался Таргус.

Лингрен, по-видимому, сразу понял, кто он такой. Если при разгроме Дании он ничего поделать не мог, то вот несколько позднее ему удалось уговорить партию «шляп», которая прямо сейчас находится в самой глубокой заднице, организовать покушения на потенциально опасных для королевского престола гольштейн-готторпцев. Всё это вылилось в череду неприятностей для Таргуса, но он сумел пережить эти весьма грубые, но теоретически способные сработать попытки. Потом у этого стрёмного дана снесло голову и он решился на радикальные меры. От попытки заражения Шлезвига чёрной оспой Швеция отмоется очень нескоро, но хуже репутационного ущерба был ущерб материальный: жёсткие ответные действия Таргуса опустошили Стокгольм чуть меньше, чем наполовину. Трупы первые три недели не убирали, они гнили в домах и на улицах, город наполнило невыносимое трупное зловоние, но люди в страхе сидели по домам и умирали. К несчастью для Лингрена, его жена и приёмный сын тоже умерли и он окончательно слетел с катушек. Настолько, что написал личное сообщение Таргусу и раскрыл несколько своих уязвимостей.

Теперь Таргусу было с чем работать. Теперь он точно знал, что этот на голову больной дан охотится на него.

После подрыва кареты с Карлом Фридрихом и Елизаветой Александриной, Лингрен мог залечь на дно на несколько лет, усыпить бдительность Таргуса, дать ему расслабиться, как он бы поступил на его месте, а не писать безумное письмо с угрозами. Глупо. По-дилетантски глупо.

– Описание внешности у вас есть, – Таргус повернулся к Зозим. – Пусть твои агенты ненавязчиво ищут его. Он не профессионал, следовательно, оставляет хорошо различимые следы. Учти, что он может поменять цвет волос, надеть парик, нарисовать шрамы на лице и изменить черты лица макияжем.

У него было предчувствие, что адепт Хаоса прибыл из более технически развитого мира и о шпионаже знал только из фильмов или книг. Такие приёмы как изменение внешности – излюбленные приёмы авторов сценариев и книг на шпионскую тематику.

– Ещё обнови информацию в картотеке, – продолжил Таргус. – Приложи оригинал письма, если химики на нём ничего не обнаружат.