Случилось что-то плохое, и Тони чувствовал свою ответственность. Что бы то ни было, страх Тони заразил и Дэнни.

Дэнни перестал жестикулировать и вытащил блокнот. Одна страница, вторая, третья. Он вырвал все эти страницы вместе, вложил мне в руку.

«Тони уговорил меня отвезти его на автостанцию, у него был полный карман мелочи, которую он взял в копилке у отца. После долгих споров я согласился. Я дал ему еще несколько долларов, затем отвез на моем велосипеде на станцию».

Я перешла к следующей странице, в спешке надорвав ее:

«Мы приехали слишком рано, поэтому ждали до утра. Когда первый автобус открыл двери, мы обнялись на прощание, и Тони уехал. Больше я никогда его не видел».

И следующая:

«Позднее до меня дошли слухи, что Тони поссорился с Глендой в тот вечер, когда она погибла, толкнул ее. Я рассказал Кори о его признании в каком-то плохом поступке. Она сказала: “Не обращай внимания, Тони никогда такого не сделал бы”. Она сказала: “Никогда никому не говори”. Поэтому я и не говорил. До сего момента».

Дрожащими пальцами я сложила записки и убрала их с глаз долой в карман, к остальным. Нога давала о себе знать, я машинально отмечала яркие вспышки пульсирующей и тянущей боли.

– До этого вы сказали, что Тони казался напуганным… Чего он мог бояться?

Дэнни собрал мандариновую кожуру, разбросанную у него под ногами, и зашвырнул под кустик алектриона к моей. Посмотрел на меня, щурясь от солнца, и прожестикулировал:

«Не знаю».

В светотени стало как будто жарче. Я прижала ладони к пылающим щекам.

– А плохое? Что он, по его словам, совершил? Что это могло быть?

Дэнни пожал плечами, переключив свое внимание с меня на верхушки деревьев. Я почувствовала, как он замыкается в себе. Наклонившись, я взяла его за запястье, заставив повернуться обратно и смотреть на мои губы.

– Вы думаете, это связано с несчастным случаем с Глендой?

«Нет».

– Тогда что?

«Хотел бы я знать».

Отвернувшись, чтобы скрыть раздражение, я кое-как поднялась на ноги, сердито уставилась на долину. Почти нестерпимо сдавило голову. Ощущение пространства и свободы, которым я наслаждалась некоторое время назад, ушло. Вместо него горел ярко-красный шар злости.

Почему Тони оставил нам Торнвуд? Он, должно быть, знал, что я влюблюсь в это место, захочу здесь жить. Комнаты с высокими потолками и великолепные коллекционные вещицы его деда, сад с его волшебными видами – все составляющие, знал Тони, от которых я сойду с ума.

Разве не знал он также, что я, по самóй своей натуре, заинтересуюсь прошлым? Его прошлым? Разве он не знал, что я потяну за ниточки, пока они не размотаются? И разве не приходило ему в голову, что мои открытия не только встревожат меня, но и бросят внушительную тень на Бронвен?

Моего виска коснулись пальцы.

«Все в порядке?» – захотел узнать Дэнни.

Я кивнула, но это было не так. Не совсем. Мои мысли метались от воспоминания к воспоминанию, подобно стрекозе, скользящей над мутным прудом: Тони, улыбающийся своей новорожденной дочери; Тони учит Бронвен пользоваться первым сачком; поездка на пляж, рыба с чипсами на берегу, ослепительно улыбающаяся пара карабкается на наблюдательную вышку Элвудского пляжа, от соленого ветра у них краснеют щеки…

Все это было ложью?

Дэнни встал передо мной. Заложил прядь волос мне за ухо.

«Вы сгорите. Забыли шляпу?»

Прежде чем я успела отступить в сторону, он провел пальцем у меня под глазом, смахивая слезу, которую я даже не заметила. Затем взял меня за руку. Его ладонь была теплой и сухой, пальцы сжались вокруг моих пальцев с такой смелостью, что у меня не нашлось сил этому противостоять. Дэнни повел меня с палящего солнца в тень красного камедного дерева по соседству. Он казался таким близким, его тело излучало гораздо больше жара, чем струилось от торчавших из земли камней. Я попыталась вытащить пальцы, но Дэнни не отпускал их. Поднес их к своей груди, прижал мою ладонь к сердцу.

Под моей ладонью его сердце неслось вскачь…

Сейчас был самый подходящий момент, чтобы отшутиться, отвлечься на что-то внешнее, посмотреть на пропитанные солнцем холмы; отстраниться, укутаться в ледяное безразличие – к чему побуждал меня здравый смысл.

Вместо этого я позволила гравитационной силе Дэнни притянуть меня ближе. Я чувствовала, как его неподвижность утихомиривает мои взвинченные нервы, чувствовала, как обволакивает меня его спокойная аура. Как и он, я впала в неподвижность. А потом, когда он внезапно и уверенно потянул меня к себе, обнял и крепко прижал, я испытала только облегчение. Размягчающее, как теплая ванна, полуусыпляющее облегчение…

На мгновение я забылась. Всем телом прижалась к Дэнни и вспомнила, что такое – почувствовать безопасность и полноту существования. Еще вспомнила, какое утешение – объятия нужного мужчины. Я выдохнула, чувствуя, как рассеиваются сомнения в отношении Тони, как отступают страхи. И как потихоньку возвращается доверие, пока я купалась в простом удовольствии человеческого контакта.

Затем я вдохнула. Свежий пот, солнечный свет, еле уловимый запах мыла. Собачья шерсть, машинное масло, нотки цитруса. И тогда я растаяла, забыв об опасности. Позволила себе почувствовать соприкосновение наших тел, разрешила себе урвать минутку наслаждения в объятиях сжимавших меня рук. Лишь отчасти сознавая, что вступаю на опасную территорию, игнорируя предостерегающие звоночки по мере того, как близость Дэнни опьяняла меня желанием.

Чуточку приподняв лицо, я ощутила шершавое прикосновение его бакенбардов к своей щеке. Я приняла еще одну дозу пьянящего аромата, не помня, вдыхала ли я когда-нибудь что-то столь же приятное. Дэнни тихонько вздохнул, и я поняла, что он тоже вдыхает мой запах; а потом я ощутила прикосновение его губ у себя за ухом, мягких и теплых на моей коже. Мне нужно было лишь немного отклонить лицо, приблизить свои губы к его губам, удовлетворить страстное желание узнать его вкус…

Я отпрянула, вырвавшись из его объятий. Споткнулась, швы на ноге натянулись, и она разболелась всерьез. Я неудачно поставила ноги, и под ними начали осыпаться камешки.

Один неверный шаг…

Дэнни схватил меня за руку. Я обрела равновесие и руку вырвала. Изумление на его лице сменилось смущением, потом пониманием.

«Все нормально».

Я посмотрела на него. Говорить я не могла, поэтому сделала знак:

«Нет. Не нормально».

В темных глазах Дэнни отразились мое же смешанное со смущением желание, моя растерянность… но я не отважилась бы вернуться к нему, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Мой мозг вычеркивал только что произошедшее, отсекая переживания и ощущение тепла, дабы восстановить остатки моей защитной оболочки. Мне хотелось обругать себя. Следовало заметить сигналы: книжки и диски по языку жестов, влюбленное хихиканье в розовой беседке, интерес, с которым я слушала рассказы Кори о Дэнни. Хуже – шелковая блузка и, помоги мне небо, духи.