— Для чего? — выпалил Мэтт.

— Чтобы установить, кто приближался к самолету в последние сорок восемь часов до того, как в него сел Люк. А еще я наняла несколько человек — точнее, десятерых, — чтобы они поднялись в горы, нашли место падения самолета Люка и вернулись с найденными обломками.

— А я думала, это сделала полиция. Тело Джимми… — Бейли осеклась.

— Полиция ограничилась поисками тела на месте аварии. Свидетельства нечестной игры они не искали, потому что двое механиков маленького аэродрома, где Люк держал свой самолет, признались, что буквально умоляли его отказаться от полета. Они якобы предупреждали, что самолет неисправен.

— Не верю, — отрезала Бейли. — Я еще могла допустить, что Джимми разогнал самолет и врезался в гору в приступе отчаяния — это поступок в его духе, он сам может управлять такой ситуацией. Но Джимми ни за что не сел бы в неисправный самолет. И не позволил бы безмозглой машине решать, останется он в живых или погибнет.

— Вот и я так подумала. — Глаза Марты удовлетворенно заблестели. — Я не сомневалась, что этим механикам заплатили Атланта и Рей. Поэтому пока весь мир следил за каждым твоим движением, я без помех провела расследование.

— И узнали, что самолет был выведен из строя.

— Да, — подтвердила Марта. — Все было очень просто. Кто-то намудрил с датчиком топлива, и оно кончилось у Люка в разгар полета.

Они помолчали, потом Мэтт заметил:

— Если вы нашли сломанный датчик, он мог сломаться во время падения.

— Мог, — согласилась Марта. — Но мы не нашли никакого датчика топлива — ни исправного, ни сломанного.

— Тогда как же… — начала Бейли и вдруг широко раскрыла глаза. — На борту был черный ящик!

— Да. — Марта улыбалась.

Бейли повернулась к Мэтту:

— Я совсем о нем забыла! Однажды мы с Джимми видели в новостях кадры с места аварии самолета. Репортер несколько раз повторил, что в черном ящике нашли записи переговоров экипажа. И Джимми заметил: «Надо бы и мне такой завести, чтобы я мог…» — Бейли вдруг оборвала себя.

— Чтобы он мог перед смертью признаться тебе в любви, — тихо закончила Марта, и Бейли кивнула. — Об этом он написал мне. И сразу же установил в самолете черный ящик — тайно, как делал многое другое.

— И нанятые вами люди его нашли, — подхватил Мэтт, — потому что знали, где следует искать.

— Да. В последние минуты жизни Джимми пытался посадить самолет и все это время говорил, чтобы осталась запись его слов. Он объяснил, что случилось с самолетом, кого он видел в аэропорту, как доказать, что Ева и Ральф — да, так он их и назвал — убили его.

— Но вы не передали эту информацию полиции, — добавил Мэтт.

— Не передала, — согласилась Марта, — потому что Люк просил меня сделать это, только когда его любимой Лиллиан будет грозить опасность. «Она разыщет тебя, — перед самым падением сказал он. — Передай ей, что я ее люблю». Это были его последние слова.

Бейли отвернулась, а когда справилась с собой, посмотрела на Марту и сказала:

— Я хочу услышать все подробности. Хочу знать правду. В том числе про «убийства, названные самоубийствами».

— Не знаю, с кого начались беды — с Бонды или с женщины по фамилии Тернбулл. А может, с того момента, как у Фрэнка отнялась рука, — сказала Марта, наливая гостям чаю из серебряного чайника. Десять минут назад она сняла трубку телефона, заказала «утренний чай», и вскоре в ее комнате был накрыт стол для настоящего пиршества. Тележка, на которой привезли угощение, едва вместила его. Здесь были крошечные колбаски в слоеном тесте, яйца, приготовленные тремя способами, поджаренные помидоры и столько булочек и кексов, что хватило бы на продажу.

Мэтт и Бейли помнили о приличиях секунд тридцать, прежде чем голод взял свое, и они набросились на еду.

— Женщине по фамилии Тернбулл принадлежала моя ферма, — с набитым ртом сказала Бейли. — Ее муж делал домашние консервы.

— Да. — Марта заметила, как жадно оба едят, но воздержалась от вопросов о том, когда они ели в прошлый раз. — Хильда была скрытной особой, редко рассказывала о себе, но по городу ходили слухи, будто бы в молодости она была замужем за очень богатым и дряхлым стариком. Насколько я слышала, из этого люди сделали вывод, что она надеялась завладеть деньгами после его смерти.

— Минутку! — попросил Мэтт. — Вы говорите, «насколько я слышала». Где же вы жили в это время?

— А Джимми? — поддержала его Бейли.

Марта вздохнула.

— Мы с Люком жили одни в горах. Когда Люк был еще маленьким, Фрэнк несколько раз брал его в город, но люди так глазели на обезображенного малыша, что Фрэнк стал оставлять его со мной. Он приезжал проведать нас в выходные.

— Почему же вы сразу не сделали Джимми операцию? — удивилась Бейли.

Марта помолчала, прежде чем ответить.

— Мне страшно отвечать: боюсь, как бы ты не возненавидела моего сына и меня.

Бейли покачала головой:

— Даже если это случится, я ненавижу так много людей, что вы с Фрэнком попадете в самый конец длинного списка.

Марта и Мэтт рассмеялись.

— Я много лет размышляла, почему все так вышло, и наконец решила, что дело в любви. Не знаю, как объяснить, но… — Марта впилась взглядом в Бейли. — А может, объяснять и незачем. Люк умел любить всем сердцем. И поскольку он любил тебя, ты наверняка понимаешь, что я имею в виду. Нас с Фрэнком поддерживала только любовь Люка. Это тебе о чем-нибудь говорит?

— Да, — кивнула Бейли. — Порой такая любовь вызывает чувство удушья, но отказаться от нее невозможно.

— Правильно. — И Марта продолжила: — И потом, тут есть моя вина. — Она обвела взглядом комнату. — Да простит мне это Бог, но что бы мне осталось, если бы Люк после пластической операции уехал от меня? Я была нищей вдовой. Фрэнк — мой единственный сын, и я прекрасно понимала: стоит Люку уехать, Фрэнк будет навещать меня гораздо реже. Только благодаря Люку и его заячьей губе мы оставались семьей.

Мэтт заметил, как судорожно сжимает пальцы Марта. Очевидно, все это время она мучилась угрызениями совести, вспоминая, как поступила с внуком.

— Так что вы говорили про Хильду Тернбулл? — мягко напомнил он.

— Она… — Марта запнулась и помолчала, стараясь взять себя в руки. — Я видела ее только однажды. Она была низкорослой, тощей, со свирепым взглядом.

Марта, похоже, снова потеряла нить разговора, и Бейли задала вопрос:

— Ее старый муж умер?

— Да. — К Марте, похоже, вернулось самообладание. — Но только когда Хильде было уже почти сорок лет, а на руках у нее оказалось двое детей-подростков.

— Ева и Ральф, — подсказала Бейли.