Во всяком случае, Тави хотел, чтобы канимы в это поверили. Дядя Бернард научил его, как правильно встречать хищника, угрожавшего отаре овец. Первое впечатление всегда имеет огромное значение.

Тави спрыгнул с каменного зубца, и Первое копье тут же запел старую маршевую песнь легиона. В ней говорилось не только о войне и битвах, но и о блудливых девушках и кружках эля, и каждый легионер ее прекрасно знал, хотя в песне было бесконечное количество куплетов. Первое копье пропел первый куплет, остальные легионеры заорали припев.

Это было частью плана Тави: занять легионеров пением, пока войска канимов приближаются к городским стенам. Враги были в черных лакированных доспехах, на которых тут и там виднелись цветные пятна, наверное какая-то система поощрений за прошлые битвы. Армия неприятеля насчитывала много тысяч солдат, сильных и громадных, и, если то, что Варг говорил о продолжительности их жизни, правда, каждый обладал более солидным опытом, чем алеранские ветераны-легионеры.

Легионеры продолжали петь песню, пока Тави считал солдат врага. Он пришел к мрачному выводу, что город атакуют по меньшей мере двадцать тысяч солдат регулярного войска и почти вдвое больше рейдеров, которые рыскали вдоль флангов, носились перед армией и за ней – так дикие собаки следуют за стаей львов, дожидаясь возможности воспользоваться остатками добычи более сильного хищника.

Канимы числом превосходили их в соотношении десять к одному, а Тави прекрасно понимал, что схватка даже с равным количеством регулярных воинов-канимов не сулит легионерам побед, какие удалось одержать коннице легиона в коротких схватках с рейдерами. Поющие вокруг него легионеры умрут. И сам он тоже может умереть. Вслед за этими мыслями пришел страх, и Тави вспомнил, как Эрен сказал, что он курсор и его долг состоит в том, чтобы доложить Первому консулу о том, что здесь произошло, и яд искушения показался ему вдруг ужасно привлекательным. Если бы Тави захотел, он мог бы сесть на лошадь, и очень скоро канимы и легион остались бы далеко позади.

Но Тави дал обещание командиру Сирилу служить легиону столь же верно, как Короне. И не мог забыть о своем обещании. Не мог оставить здесь своего друга, как и Макс никогда бы не оставил легионеров в опасности, даже если бы приказ ему отдал сам Гай.

Тави отчаянно хотелось убежать. Как и всякому, у кого хватало мозгов ходить и говорить. Как любому легионеру на стене рядом с ним или у него за спиной.

Но он останется. И чем бы все это ни закончилось, он будет здесь до самого конца.

Как только Тави принял это решение, страх рассеялся, и ему на смену пришла спокойная решимость. Нет, страх не исчез совсем – он стал частью происходящего, неотъемлемым элементом предстоящего дня. Тави осознал возможность собственной смерти, и она потеряла над ним власть. Он обнаружил, что способен сосредоточиться и мыслить ясно, и ощутил убежденность, что сможет действовать наилучшим образом для себя и для тех людей, которые следовали за ним. И эта уверенность убедила, что его планы дадут легиону если не гарантированную победу, то шансы на спасение.

Он смотрел, как вспомогательные отряды канимов расступились, в облаках вспыхнула безумная алая молния, и с оглушительным ревом, точно прилив воющих теней, регулярная армия канимов двинулась к городу.

Глава 37

Тави был уверен, что его голос прозвучит едва слышно и неуверенно, но он оказался твердым и сильным.

– Ладно, Маркус. Давай начнем переговоры.

– Готов! – взревел Первое копье, и пары легионеров заняли стандартные позиции: один со щитом встал у амбразуры, а его напарник – вплотную за его спиной с луком наготове. Когда лучник толкнет партнера бедром, тот быстро пригнется, лучник займет его место, выпустит стрелу, и они тут же поменяются местами – и щит снова закроет обоих. В результате у противника будет лишь несколько секунд, чтобы поразить лучника.

Хотя всех легионеров учили обращаться с луком, им было далеко до лучников. Легионеры уже могли достать врага, но канимы были быстрыми, труднодоступными мишенями, к тому же их защищали надежные доспехи. Несколько алеранских стрел нашли врагов, но не слишком много, особенно если сравнить их с оставшимися на ногах воинами.

Канимы преодолели расстояние до стен с поразительной скоростью, возможно, они бежали не так резво, как всадники, но много быстрее, чем люди. Оказавшись на расстоянии в шестьдесят или семьдесят ярдов, канимы начали метать дротики, которые оказались толще и тяжелее боевых копий алеранских легионеров.

Такое оружие наносило сильные удары. Рядом с Тави послышался скрежет и звук удара – один из дротиков угодил в щит ветерана. Дротик канима разлетелся на части, но легионер упал, и на его щите осталась заметная вмятина.

Один из лучников подошел к стене как раз в тот момент, когда в амбразуру влетел дротик, который пробил бицепс лучника насквозь, и тот с криком упал.

– Целитель! – завопил Тави, и стоявшие наготове целители бросились к раненому.

– Командир! – закричал Маркус.

Тави почувствовал, как что-то тяжелое ударило его между лопатками, а затем в заднюю часть шлема. В ушах загрохотало, и он упал на одно колено. Краем глаза он заметил, как дротик отлетел от него в сторону.

– Нужно быть внимательнее, командир! – рявкнул Маркус, помогая Тави подняться на ноги. – Наши люди знают, что делать.

– Таран! – крикнул седой легионер у дальнего края стены. – Они подтащили таран!

– Приготовиться над воротами! – рявкнул Маркус.

Тави быстро выглянул из-за крепостного зубца. Внизу канимы бежали к стене. Футах в двадцати позади передних канимов небольшой отряд тащил деревянный таран фута три в диаметре. За ним появились другие канимы, которые начали метать дротики в верхнюю часть стены, и по мере того, как вражеские воины оказывались на расстоянии броска, в воздухе появлялось все больше и больше смертельно опасных орудий. Тави едва успел отскочить в сторону, когда дротик пролетел мимо его головы и вонзился в деревянную балку двухэтажного здания у него за спиной.

– Цепи! – закричал другой легионер.

В этот момент снизу полетели огромные железные крюки размером с лодочный якорь, к каждому из которых была прикреплена стальная цепь. Крюки опускались на стену с тяжелым лязганьем, и цепи тут же натягивались. Легионеры сбросили большинство из них вниз, но несколько крюков крепко зацепились, и их цепи загремели, когда канимы начали карабкаться по ним на стену.

Внезапно Тави услышал оглушительный грохот, стена под его ногами задрожала, и на мгновение этот шум заглушил все остальные звуки битвы. Таран достиг ворот и нанес первый удар –