без помощи воинов ритуалисты разберутся с ним, если он будет продолжать сражаться. Тави быстро огляделся, развернул скакуна и направил его галопом обратно к городу.

И хотя лошадь скакала очень быстро, она не сумела ускользнуть от еще одного канима, который в ярости прыгнул на нее и когтями разорвал холку; брызнула кровь. Тело лошади вздрогнуло от отчаянного ржания, но Тави его не услышал, скакун рванулся в сторону, и он не удержал поводья в руке.

Он бросил взгляд через плечо, остальные приспешники Сарла помчались вперед, но воины-канимы продолжали спокойно сидеть. Один из них метнул дротик, Тави не увидел, попал ли он в цель, но лошадь вздрогнула от боли и едва не сбилась с шага. Однако она продолжала скакать вперед.

Тави потянулся к поводьям, голова у него продолжала кружиться, а лошадь скакала по открытому полю изо всех сил. Он с огромным трудом удерживался в седле, и к тому времени, когда сумел схватить поводья, могучие воды Тибра находились всего лишь в пятидесяти футах перед ним. Тави принялся отчаянно озираться по сторонам и обнаружил городские стены в нескольких сотнях ярдов к востоку. Он оглянулся через плечо. Дюжина ритуалистов бежала к нему. Они отставали секунд на десять. Очевидно, ранения заставили его лошадь скакать медленнее. Тави развернул ее к городу, но копыта заскользили в прибрежной глине, и она упала, увлекая за собой Тави.

Речная вода ударила Тави в лицо, и он ощутил, как что-то сильно давит ему на ногу. Лошадь отчаянно забилась, и Тави понимал, что запаниковавшее животное может легко его убить. Потом тяжесть исчезла, и Тави попытался подняться.

Но не смог. Его нога оказалась зажатой между крупом лошади и глиной на дне реки. Он попал в ловушку, до поверхности оставался всего лишь фут.

Он едва не рассмеялся. Удивительно, ему удалось сбежать от целой армии канимов и пережить удар кровавой молнии только для того, чтобы утонуть.

Он заставил себя не паниковать и не дергаться, наклонился и засунул пальцы в глину. Если бы она не была размягчена водой, то задача стала бы невыполнимой, но Тави удалось вытащить колено, а потом и всю ногу из цепких глиняных объятий.

Тави выбрался из реки, огляделся и увидел торчащее из воды древко знамени. Он подбежал к нему, поднял, перехватил поудобнее и посмотрел на два десятка ритуалистов в черных плащах и мантиях из человеческой кожи. Они бросились на упавшую лошадь, и их когти и клыки стали алыми от свежей крови несчастного животного.

Тави посмотрел налево и увидел алеранскую кавалерию, спешившую к нему на помощь из Элинарха, хотя он понимал, что пользы от них будет немного. К тому времени, когда они подоспеют, спасать будет некого.

«Странно, почему так тихо?» – подумал Тави. Он видел смерть в кровавых глазах канимов. Ему казалось, что вокруг должен царить страшный шум. Однако он ничего не слышал: ни рычания врагов, ни криков из города. Да и воды Тибра текли у его ног без единого звука. Он не слышал даже собственного дыхания и биения сердца. Его окружала полная тишина. Почти мирная.

Тави покрепче сжал древко и не двигаясь смотрел на канимов. Если ему суждено умереть, он умрет стоя и заберет с собой столько тварей, сколько сможет.

«Сегодня, – подумал Тави, – я легионер».

Страх исчез, Тави запрокинул голову назад и рассмеялся.

– Ну, давайте! – крикнул он ритуалистам. – Чего вы ждете? Вода теплая!

Канимы бросились к нему, но внезапно замерли на месте, в ужасе глядя на него.

Тави недоуменно заморгал, а в следующее мгновение оглянулся.

По обе стороны от него воды Тибра приняли жесткие очертания, превратившись в водяные статуи, подобные тем, что ему доводилось видеть прежде.

Похожие, но другие.

Два льва, каждый величиной с лошадь, стояли по обе стороны от Тави, и в их глазах горел зелено-синий фосфоресцирующий свет. И хотя фигуры были из воды, все детали оказались безупречными, начиная от меха и кончая боевыми шрамами, оставшимися на могучих плечах и груди. Ошеломленный, Тави поднял руку и коснулся бока одного из зверей, и несмотря на то, что субстанция выглядела жидкой, под его рукой она стала твердой.

Тави снова повернулся к канимам, и оба льва одновременно открыли пасть и зарычали. Тави ничего не услышал, но его доспехи завибрировали, а по воде во все стороны побежала рябь.

Канимы отшатнулись от реки, их позы изменились, в глазах появился страх. А потом все как один повернулись и побежали обратно к своему войску.

Тави посмотрел им вслед и воткнул древко знамени в землю. Он устало оперся на него и повернул голову, чтобы посмотреть на огромных фурий, пришедших к нему на помощь.

Легкая дрожь земли у него под ногами предупредила Тави о приближении всадников, он поднял взгляд и увидел Макса и Красса, скакавших к нему во весь опор. Оба молодых легионера спешились и подошли к Тави. Губы Макса начали двигаться, но Тави покачал головой.

– Я ничего не слышу, – сказал он.

Макс нахмурился, повернулся к более крупной из двух водяных фурий. Огромный старый лев приветствовал его и ласково ткнулся носом в руку, совсем как любимый кот. Макс положил ладонь ему на голову и благодарно кивнул, и фурия тут же растворилась в воде.

Стоявший рядом с ним Красс проделал те же самые движения, и второй водяной лев исчез. Единокровные братья постояли немного, глядя друг на друга. Оба молчали. Потом Красс покраснел и пожал плечами. Макс широко раскрыл рот, расхохотался таким хорошо знакомым Тави смехом, тряхнул головой и слегка ударил брата по плечу. И тут же повернулся к Тави.

Макс произнес одними губами, чтобы Тави смог прочитать его слова: «Это не входило в план».

– Он понял, что я блефую, – сказал Тави. – Но я сделал так, что он выглядел паршиво перед своим войском. Возможно, у меня получилось.

«Вот оно как? Значит, так оно выглядит, когда все получается? Ты безумен», – произнес Макс одними губами.

– Большое тебе спасибо, – ответил Тави, стараясь, чтобы в его словах прозвучала обида.

Макс кивнул.

«Как нога?»

Тави нахмурился и, посмотрев вниз, с удивлением обнаружил, что на левом бедре остался широкий след свежей крови. Он осторожно коснулся ноги, но не почувствовал боли. Нет, он не был ранен. Даже ткань не была повреждена.

И тут на него снизошло озарение, и он засунул руку в карман. На самом дне, в том месте, где была самая широкая часть кровавой полосы на его штанах, лежал алый камень, который