Затем хрустнули ветки и на дорогу, спотыкаясь, вышелсолдат-маллореец. Одежда висела на нем лохмотьями, шлема не было, а остаткисапог держались на его ногах, привязанные кожаными ремнями. Было видно, чточеловек не брился и не мылся по крайней мере месяц. Глаза его были безумны. Ониспуганно уставился на Шелка: его голова бесконтрольно подергивалась, широкораспахнутые глаза смотрели не мигая.

– Ты немного не в форме, дружок, – доброжелательнообратился к нему Шелк.

– Где твоя часть?

– Они умерли, все умерли, – залепеталсолдат-маллореец. – Или же их съели демоны. – В его глазах застылсмертельный ужас. – Вы были в Аккаде? – дрожащим голосом спросилон. – Вы были там, когда пришли демоны?

– Нет, дружок. Мы только что из Венны.

– Вы сказали, что можете меня накормить.

– Дарник, – крикнул Шелк, – принеси этомубедняге что-нибудь поесть!

Дарник подъехал к вьючной лошади, которая везла их припасы,и достал хлеб и ветчину. Затем направился к Шелку и обезумевшему от страхасолдату и протянул бедолаге ломоть хлеба и мясо.

Несчастный, как голодный волк, накинулся на еду и глоталкуски, не прожевывая.

– Что же произошло в Аккаде? – спросил Шелк,наблюдая, как молниеносно исчезает еда.

– Туда пришли демоны, – отвечал солдат, набиваярот, и вдруг остановил на Дарнике полный ужаса взгляд. – Ты хочешь убитьменя? – пролепетал он.

– Нет, друг мой, – ответил тот безразличным тоном.

– Благодарю. – Солдат, успокоившись, присел уобочины, чтобы продолжить трапезу.

Гарион и остальные медленно подъехали ближе, стараясь неспугнуть оробевшего беднягу.

– Так что же все-таки случилось в Аккаде? –допытывался Шелк. – Мы едем в том направлении и хотели бы знать, что насждет.

– Не надо вам туда, – содрогаясь, произнессолдат. – Это ужасно, чудовищно. Демоны ворвались в город через ворота. Ихсопровождали улюлюкающие карандийцы. Карандийцы принялись рубить людей на кускии скармливать демонам. Моему капитану они отрезали обе руки, а потом и ноги.Затем демон схватил то, что от него осталось, и съел голову. И все это времямой капитан кричал. – Оторвавшись от ломтя хлеба, солдат в страхеуставился на этот раз на Сенедру. – Госпожа, вы не убьете меня? –помертвевшими губами прошептал он.

– Конечно нет! – испуганно воскликнула Сенедра.

– Если вы будете меня убивать, – словно не услышавее ответа, лепетал солдат, – пожалуйста, сделайте так, чтобы я этого невидел. И похороните меня там, где демоны не смогут меня найти, вырыть и съесть.

– Никто не собирается тебя убивать, – подтвердилаПольгара.

В глазах безумца появилась искра надежды.

– Тогда вы сами это сделаете, госпожа? – с мольбойв голосе обратился он к ней. – Я больше не в состоянии выносить этот ужас.Прошу вас, убейте меня. Только сразу и безболезненно, как это могла бы сделатьтолько моя мать. И спрячьте так, чтобы до меня не добрались демоны, –Солдат закрыл лицо трясущимися руками и заплакал.

– Дай ему еще еды, Дарник, – приказал Бельгарат, иглаза его наполнились состраданием. – Бедняга совершенно безумен, большемы ничем не можем ему помочь.

– Я думаю, что мог бы ему помочь, почтеннейший, –предложил Сади. Он открыл свой короб и достал пузырек с янтарного цветажидкостью. – Капни ему немного на хлеб, Дарник, – произнес он. –Это успокоит его и даст несколько часов забвения.

– По-моему, сострадание тебе несвойственно,Сади, – удивился Шелк.

– Возможно, – тихо ответил евнух, – но втаком случае ты не очень хорошо меня понимаешь, принц Хелдар.

Дарник достал из сумки еще мяса и хлеба для маллорейца ипобрызгал на них жидкостью, которую дал Сади. Затем протянул все это бедняге. Иотряд продолжил путь. Проехав немного, Гарион вдруг услышал за спиной тот жеголос:

– Вернитесь! Кто-нибудь, пожалуйста, вернитесь, иубейте меня. Мамочка, прошу, убей меня!

У Гариона все внутри перевернулось от нахлынувшего острогочувства жалости. Сжав зубы, он поскакал вперед, стараясь не слышать отчаянныемольбы солдата.

Во второй половине дня кавалькада обогнула Аккад с севера иснова выехала на дорогу в двух лигах от города. Притороченный к седлу мечГариона продолжал указывать на северо-восток. И это говорило о том, чтоЗандрамас действительно двигалась по этой дороге к относительно безопаснойгранице между Катакором и Дженно.

В ту ночь путники разбили лагерь в нескольких милях к северуот дороги. На следующий день снова двинулись в путь. Дорога пролегала черезоткрытые поля. Она еще не просохла после весенней распутицы, и на ней былиявственно видны две глубокие борозды.

– Карандийцы не очень-то заботятся о своихдорогах, – заметил Шелк, щурясь от весеннего солнышка.

– Я это заметил, – подтвердил Дарник.

Еще через несколько лиг кавалькада снова скрылась в лесу, итеперь они скакали в прохладной, сырой тени вечнозеленых деревьев.

И вдруг откуда-то спереди послышался глухой рокот.

– Нам нужно ехать очень осторожно, пока их неминуем, – тихо произнес Шелк.

– Что это может быть? – спросил Сади.

– Барабаны. Там, впереди, церковь.

– Здесь, в лесу? – удивленно спросил евнух. –Я думал, что гролимы тяготеют к городам.

– Это не гролимская церковь, Сади, она не имеет ничегообщего с культом Торака. Это остатки сохранившейся здесь старой религии.

– Ты имеешь в виду поклонение демонам? – уточнилСади. Шелк кивнул.

– Большинство этих храмов уже давно заброшено. Но времяот времени попадаются те, что действуют до сих пор. Бьют в барабан – значит,один из таких храмов у нас на пути.

– Их можно обойти? – спросил Дарник.

– Нет ничего легче, – ответил маленькийчеловечек. – Карандийцы во время исполнения своих обрядов жгут какую-тодрянь на кострах. Этот дым определенным образом воздействует на органы чувств.

– Кому они молятся? – спросила Бархотка. – Ядумала, что все демоны ушли из Каранды. Шелк прислушался.

– Барабанный бой какой-то странный, –нахмурившись, произнес он.