– Это не то же самое, что ложь, Сенедра. Тырассердилась, когда Польгара сказала, что ей, возможно, придется убить этосущество?

– Ребенка, – упрямо возразила она.

Гарион обнял ее за плечи и посмотрел ей прямо в глаза.

– Нет, Сенедра. Это было существо – наполовину демон,наполовину человек, а все вместе – чудовище. Я успел разглядеть эту женщину,когда был внутри, – продолжал Гарион. – Помнишь, какой большой животбыл у тебя перед рождением Гэрана? Ну так вот, у этой женщины он был по меньшеймере в пять раз больше твоего. А ростом она ненамного выше тебя.

– Не может быть! – все еще сомневалась Сенедра.

– Нет, может. Этот демон не мог родиться, не убив своюмать. Насколько я знаю, он просто разодрал ее когтями, когда покидал ее чрево.

– Свою собственную мать? – в ужасе прошептала она.

– Ты думаешь, он мог любить свою мать? Демоны не знаютлюбви, Сенедра. Поэтому они и демоны. К счастью, этот демон умер. К несчастью,женщина тоже должна была умереть. Мы появились слишком поздно и уже не могли ейничем помочь.

– Как ты жесток и холоден, Гарион.

– Ах, Сенедра, ты знаешь, что это не так, – сказалон мягко. – То, что произошло, печально. Но у нас не было выбора.

Она повернулась к нему спиной и зашагала прочь.

– Сенедра, – окликнул он, бросаясь вслед заженой. – У нас не было выбора, – повторил он. – Ты что, хочешь,чтобы Гэран вырос в мире, полном демонов?

Остановившись, Сенедра пристально посмотрела на него.

– Нет, – призналась она наконец, – простоя... – И осеклась, не закончив фразу.

– Я знаю, – ласково сказал Гарион, обнимая жену.

Она прижалась к нему, и все снова встало на свои места.

Перекусив, путники двинулись дальше. Достигли леса сразбросанными то там, то тут деревушками, спрятавшимися среди деревьев. Этиселения выглядели очень неприглядно. Обычно это был десяток бревенчатых домов,окруженных грубо сколоченным забором. Около каждой деревни в грязи, у пней,копалось множество свиней.

– Судя по всему, собак они не держат, – заметилДарник.

– Предпочитают свиней, – продолжил Шелк. – Укарандийцев просто непреодолимая тяга к грязи. И свиньи отвечают их глубокимвнутренним потребностям.

– Знаешь что, Шелк? – отозвался кузнец. – Тыбыл бы более приятным собеседником, если бы хоть иногда не стремился осмеятьвсе на свете.

– У меня есть этот недостаток, – согласилсяШелк. – Я достаточно много повидал в этой жизни и понял, что если не будусмеяться, то, наверное, заплачу.

Во второй половине дня дорога, по которой они ехали, сделалаповорот и вскоре разделилась на две уходившие в разные стороны.

– Ну, куда теперь? – спросил Бельгарат.

Гарион вытащил меч из луки седла и медленно поводил им изстороны в сторону. Наконец почувствовал знакомую тяжесть.

– Направо, – твердо определил он.

– Я рад, что ты это сказал, – откликнулсяШелк. – Левое ответвление ведет в Калиду. Думаю, что туда уже дошли вестио смерти Харакана. Даже если там нет демонов, город, охваченныйистерией, – не лучшее место для визита. Последователи Менха, должно быть,огорчены, что он навсегда их покинул.

– А куда ведет правое ответвление? – спросил егоБельгарат.

– Вниз, к озеру, – ответил Шелк. –Карандийскому озеру. Величайшему озеру в мире. Когда стоишь на его берегу,кажется, будто глядишь на океан.

Гарион нахмурился.

– Дедушка, – с беспокойством произнес он, –как думаешь, Зандрамас знает, что Шар указывает нам, куда она идет?

– Возможно, – последовал ответ.

– А она знает, что Шар не может определить след наводе?

– Не могу этого сказать наверняка.

– Но если Зандрамас это знает, тогда она могла отправитьсяк озеру и скрыть от нас свой след, – размышлял Гарион. – Она моглаотплыть от берега, а потом вернуться и выйти в любом месте, изменивнаправление. И тогда мы ее никогда не найдем.

Бельгарат задумчиво почесал бороду, щурясь на яркийсолнечный свет.

– Пол, – обратился он к дочери, – поблизостинет гролимов?

– В непосредственной близости нет, отец, – наминуту сосредоточившись, ответила она.

– Хорошо. Когда в Рэк-Хагге Зандрамас пыталась овладетьсознанием Сенедры, тебе ведь удалось проникнуть в ее мысли? – продолжалБельгарат.

– Да, ненадолго, – согласилась Польгара.

– Она тогда была в Ашабе? Ты не уловила, в какомнаправлении она собиралась двинуться?

– Нет, отец, разве что очень неясный намек на то, чтоей хотелось домой.

– Значит, в Даршиву, – щелкнул пальцамиШелк. – Нам известно, что Зандрамас – это даршивское имя, и Закет сообщилГариону, что она заварила всю кашу именно в Даршиве.

Бельгарат хмыкнул.

– Все это только догадки, – сказал он. – Я бычувствовал себя гораздо увереннее, если бы имел этому какое-нибудьподтверждение. – Он взглянул на Польгару. – Ты смогла бы опятьустановить с ней контакт, буквально на минуту? Мне нужно знать, куда онаотправилась.

– Не знаю, отец. Попробую, но... – Польгара пожалаплечами, затем лицо ее сделалось спокойным, и Гарион почувствовал, что сознаниеее где-то блуждает. Немного погодя она ослабила волю. – Зандрамаспрячется, отец, – сказала она старику. – Я ничего не могу уловить.

Тихое проклятие сорвалось с его губ.

– Нам остается только приблизиться к озеру ипоспрашивать людей. Может, кто ее видел.

– Уверен, что так и было, – сказал Шелк. – Нопомните, Зандрамас имеет привычку топить матросов. И те, кто видел, где онасошла на берег, сейчас наверняка покоятся на глубине тридцати футов.

– Ты можешь еще что-нибудь предложить?

– Ничего подходящего.

– Тогда поехали к озеру.