— Я жив, а другой умер, — пробурчал Веня.Катенька, нервно притопывавшая ногой во время этого диалога, сердито спросила:

— А Кокина ты зачем таблетками накормила?

— Разве я не говорила? Он тоже видел, как я уезжала сЯном. И откуда только подсматривал? Я-то думала, нас вообще никто не заметил.Когда Кокин узнал, что Ян пропал в тот самый вечер, он начал задавать неудобныевопросы. Я решила, что рисковать не стоит. Зашла к нему по-соседски. В квартируон меня впустил без звука. Могло ли прийти ему в голову, что вместе со мнойтуда вошла его смерть?

Катенька тихо заплакала.

— Какое несчастье! — сквозь слезы возвестилаона. — Как я буду жить дальше, имея на руках не только дядьку-убийцу, но имать-убийцу?

— Она все о себе! — тихо сказал Веня. —Редкий экземпляр.

— Ты разве не догадывалась, детка, что мамаша у тебятого.., с приветом? — грубовато спросил Петя Скобкин, ни на секунду неопускавший свой внушительный пистолет.

— Конечно, догадывалась! Но я не думала, что все зашлотак далеко! — заскулила Катенька.

Собачья драка за окном все не прекращалась. Звуки дажеприблизились. Теперь рычание раздавалось прямо под окнами, сквозь нихнеожиданно пробился человеческий мат.

— Держи ствол, а я пойду разгоню поганцев, —сказал Петя, сунув опешившему Мартынову свой пистолет, и вышел.

Он распахнул дверь на улицу, пару секунд стоял на крыльце,потом сказал: «Мать твою!» и, продолжая громко материться, бросился в кусты.Через минуту под окном раздался его крик:

— Все, завалили!

Все, кроме Мартынова и Эльзы, которых связывал друг с другомнезримой нитью пистолет, бросились на улицу.

Вторично онемевший за сегодняшний вечер Петя показывал рукойна землю под смородиновым кустом, где лежал кто-то, завернутый в ватное одеяло,подбитое зеленым атласом. Из одеяла высовывались только голые ноги. Сверху наних сидел Костя Карпенко с взлохмаченной головой, крупным фингалом под глазом ирасцарапанными в кровь руками.

— Не знаю, кто это, — пытаясь отдышаться, сказалон. — Не то снежный человек, не то Тарзан, но проворен, сволочь, какобезьяна. Я не то чтобы пушку вытащить, я даже «мама» сказать не успел. Я напална него сзади, а он мне как врежет локтем в глаз.

В этот момент Ира Скобкина тоже решила вспомнить маму.Правда, чисто по-женски. Она тихо простонала:

— Мамочка-а-а!

— Что? — вскинулся Петя. — Чего случилось?

— Это… — Ира указала длинным красным ногтем навидневшиеся из одеяла ноги. — Это… Ян… Я вижу знакомую родинку!

— Что ж, давайте посмотрим, — недолго думая,предложил Петя, вновь обретая дар речи. — Правда, я его примял маленько.

Он спихнул полуживого Карпенко со свертка и быстрораспеленал Тарзана. Все присутствующие изумленно ахнули. В зеленом атласе лежалзаросший бородой и усами абсолютно голенький Ян Ярославский. Несмотря на буйнуюрастительность, Женя его туг же узнала. Она истово перекрестилась, не стесняясьзрителей, и по ее лицу потекли крупные благодарные слезы. Узнал Яна и Карпенко.

— Хозяина чуть не убил, — растерянно сказалон. — Хорошо, что до пушки не добрался, а то бы стрельнул.

Издав победный клич, Ира Скобкина, словно коршун на добычу,бросилась на Яна. Он был теплый, дышал и даже подрагивал ресницами.

— Вот тебе и признание немчуры! — поскреб взатылке Петя. — Нет ее словам веры. Она сказала, что мужик помер в подвалес голоду.

— Предлагаю вернуться и задать ей вопрос в лоб, —резко сказал Веня.

В комнате Мартынов с облегчением передал пистолет слегкасбитому с толку Пете Скобкину и обратился к Жене:

— Кого вы там обнаружили?

— Ян жив! — сдерживая слезы, ответила она. —Ира приводит его в чувство.

На лице Эльзы Унт не дрогнул ни один мускул.

— Я похоронила его под яблоней, — хорошопоставленным голосом сказала она. — Ночью. Ему там покойно.

— Кого ты похоронила под яблоней? — систерическими нотками в голосе закричала Катенька, не забывшая вытереть глаза увлажняющейкосметической салфеткой, чтобы они не сильно покраснели от слез.

— Куницына, разумеется, — пожала плечамиЭльза. — Я вспомнила: мне пришлось уехать на несколько дней. Наверное, онумер от одиночества. Как твой хомяк, который жил у нас, когда ты училась впятом классе.

— Так ты говорила не про Яна?!

— Ты же спрашивала меня про своего парня. Твоим парнембыл Куницын. Ян Ярославский никогда таковым не являлся.

— Но чем тебе не понравился Куницын? — заверещалаКатенька. — Он ведь бросил меня, чтобы остаться с тобой! Он был от тебябез ума! Боже мой, я ничего не понимаю!

— Он передумал, — хмуро ответила Эльза Унт. —Сказал, что ты больше подходишь ему по возрасту. Явился сюда специально, чтобыдать мне отставку. Разве я могла пережить такое унижение! Я хотела, чтобы тыникогда не узнала об этом случае, милочка. Но вы меня сегодня разговорили.Когда Куницын умер, я зарыла его под яблоней. Ночью, разумеется.

В этот самый момент завернутый в одеяло Ян Ярославскийворвался в комнату. Вид у него был дикий.

— А, старая сволочь! — крикнул он. — Неожидала увидеть меня на свободе?!

— Честно говоря, не ожидала, — спокойносогласилась Эльза и обвела глазами присутствующих. — Вы ведь думали, что стого момента, как вошли сюда, вся инициатива оказалась в ваших руках?Ошибаетесь. Я знала, что мне может понадобиться пара минут. И специально забылапро печенье. Когда я поняла, что вы меня разоблачили, то отправилась на кухню иоткрыла дверь в подпол. На кухне есть второй выход из дома. Я очень надеялась,что этот кретин, почуяв свободу, убежит домой. Когда вы наконец спустились бы вподвал, то никого бы там не обнаружили.

— Но Ян рано или поздно все выложил бы милиции! Еговедь искали!

— Мало ли, что бы он выложил, — пожала плечамиЭльза. — А где доказательства? Я бы все в подвале прибрала, промыла. Нитебе отпечатков пальцев, ничего такого.

— Но вы же все рассказали нам про убийства! —воскликнула Женя.

— Может быть, я все придумала, чтобы вас позлить? Покаона распиналась, Ян Ярославский, придерживая одеяло одной рукой, усадилрыдающую от счастья Иру на стул, потом поцеловал Женю в макушку и попросил:

— Найдите мои штаны.

— Мужик, а ты почему голый? — удивленно спросилПетя, добывая из шкафа аккуратную стопку одежды, на которую указала Эльза.

— Я подсыпала ему кое-что в кофе.

— Я же говорила! — тут же воскликнула Женя. —Крепкий кофе, если вы не в курсе, отлично отбивает запахи.