стуки в дверь, а позже голос. Я не понимал сон это или нет. Голос был не Лиззи, а мужской. Какой-то чужой, но при этом знакомый. Я чувствую тревогу от того, что голос чужой и его не могло быть. Я чувствовал такой испуг, словно за мной пришли. Иногда я слышал то, как он кричал: «Это я! Миша! Я, Миша!». А я не знаю, кто такой Миша. Я с таким человеком не знаком, да и имени такого не слышал… Только вот, если я в жизни не слышал такого имени, то откуда он у меня во сне? Сам выдумал? Странно это.

Я проснулся от выкриков генерала. «Еда!», – кричал он. Крик все приближался и приближался, а позже дверь в мою комнату распахнулась и Алекс с недовольным лицом кинул мне в лицо металлическую консерву. Парапей. Генерал ушел, закрыв дверь, и я, вдарив по консерве рукояткой пистолета, открыл ее и начал пробираться ртом до фарша из парапея и есть. Рот вытирал я пиджаком, что поднял с пола, ведь мне уже плевать на него, а салфеток нет. Опять этот страх и апатия настигают меня из-за мыслей о том, что снаружи.

Съев консерву, и, бросив металлическую банку на пол, я выбежал из комнаты в одних носках и брюках и добежал до генерала Алекса, что кидал консерву толстяку. Он кинул ее и тут достал из кармашка плаща еще одну консерву и тоже кинул. Я не понял. Почему ему две, а мне одну?

Я приблизился твердыми шагами до генерала и спросил:

– Почему ему две, а нам одну? Лиззи тоже ты одну кинул?

Он тихонько закрыл дверь к толстяку и сказал:

– Ублюдок получил две, Як получил две, Лиззи одну, как и ты.

– Почему!?

– Ублюдок уже через минуту отправится на разведку – он заслужил. Як тоже.

– А толстяку?

– Ну ответ прозвучал в твоем вопросе, – с усмешкой ответил генерал.

– Я не думаю, что Ахару нравится то, как ты над ним сейчас усмехнулся.

– Я тебе говорил? Говорил. Я выполнил свою задачу.

Я посмотрел в его улыбчивое лицо. Я уже хотел ударить ему снова, пользуясь отсутствием прототипов, но резко утихомирил себя внутри.

– Ты что-то скрываешь.

– В смысле?

– Какую ты задачу, с*ка, выполнил!?

– Спас вас, – холодно ответил Алекс.

– Ты до этого другой был! Веселее! Позитивнее!

– Время тоже было другое.

– Что тогда была война, что сейчас, – пробормотал я.

– Тогда мы воевали против сиронцев, а сейчас уже даже непонятно против кого воевать!!! – выкрикнул генерал с резко покрасневшим лицом.

– Тогда не веди себя, как мудак!…

Сзади послышалось открытие двери и быстрый топот босых ног. Генерал уже тянул руки, чтобы бросится на меня, но тут подбежала Лиззи в той же майке и брюках:

– Разошлись все вон от друг друга!

– А тебя не смущает этот придурок?! – спросил я.

– Отойди от него!

Генерал улыбнулся, а я грубо взял за руку Лиззи и направился в ее комнату, ведя ее за собой. Мы дошли до ее комнаты. В ней был включен свет. Я запер за нами дверь и она с ошеломленным лицом посмотрела на меня. Я сразу отпустил ее и сел на пол. С меня сразу спал гнев, словно спрятался в вакуум. Я не понимаю, что со мной происходит. Лиззи смотрит на меня таким взглядом, что я ощущаю себя монстром. Ее правая рука, что я схватил имела покраснение. У нее уже текли слезы. Я хотел извинится, но в итоге и слову не мог выдавить из себя.

Она шепнула:

– Я попрошу, чтобы меня переселили подальше…

– Лиззи…

– И не жди меня с последней разведки…

– Не неси чушь! – воскликнул я.

– Уходи! – и она разревелась.

– Что со мной не так?! Что я не так делаю? Ты из-за руки обиделась!?

– Нет! Это уже не ты! Нет тебя! Есть Джеймс, что заменил тебя кем-то другим!

– С чего ты это решила!?

– А где тогда твой Миша, которого ты давно забыл!?

У меня перехватило дыхание. Откуда она знает про это имя!? Почему… У меня резко заболела шея. Острая боль вонзилась.

– Лиззи? Что я тут делаю?

Она силой подняла меня с пола и столкнула из своей комнаты.

Снова, снова смотрю в потолок. Снова не хочу думать о том, что происходит вокруг. Лежу и ни о чем почти не думаю. Почти… Почти… Ее слова о том, что мной управляют. Они, они…

Снова три стука. Я открываю дверь и передо мной оказался Ублюдок.

– Здравствуй, брат, – сказал он.

Я промолчал в ответ и просто повел рукой на свою кровать.

– Зачем?

– Поговорим.

Он кивнул. На его спине был большой черный рюкзак. Он подошел к моей кровати и свалил рюкзак около него. Его движения были неторопливые, лицо было пропитано холодным потом. Он снял с себя плащ и аккуратно положил его на полку у кровати. Я сел на кровать, а он на пол.

Нет, я должен… Меня сдерживает что-то, но я должен.

– Ублюдок.

– Что?

– Что там снаружи?

– Тихо.

Я немного подумал и спросил:

– Где берете консервы?

– С нашей базы.

– Она никем не захвачена?

– Нет.

– – Людей видел? – быстро спросил я.

Он задержался с ответом и это навлекло у меня подозрения.

– Нет, я туда и обратно ходил за консервами.

– Три с половиной часа? – с назойливой улыбкой спросил я.

Он цокнул.

– Да.

– Надо соблюдать формальности, да? – с иронией спросил я.

– Да.

– Абсурд?

– Нет, по крайней мере, в привычку.

– Ты хочешь сказать, что абсурд входит в привычку?

– Весь наш мир абсурд и мы к нему привыкли. Не понимаешь, что ли? Многие адаптировались к тому, что их страна ведет не ту политику, что нравится им. Только приходит это постепенно. У кого-то эта привычка загорается, а лишь у меньшинства только утихает.

– Ты сравниваешь убежище со страной?

– Да. Убежище – наша земля, Алекс – президент. Без него мы жить не можем… Ты воду-то пьешь, кстати?

Я взглянул на белоснежную ванну и кран около нее.

– С крана пью.

– И мы тоже. А что будет после того, как здесь будет невозможно жить? Ты знаешь?

– Нет, не знаю. Я ничего не знаю. Пожалуй, я хочу подумать обо всем. Уходи, еды можешь не давать.

Он ушел, я сел на кровать с ровной спиной и принялся размышлять, смотря на дуло пистолета.

Книга Гаро Хриспия… Зачем я тебя прочитал? Зачем я ввожу себя в горе от ума. Я, наверно, устал повторяться, но я устал от того, что повторяется вокруг меня.