Позволю себе выделить несколько строк для характеристики столь замечательной человеческой особи, которой являлся Самокатов. Не знаю, удалось ли в своё время Феде хлебнуть тюремной баланды, но внешне он изо всех сил старался соответствовать избранному для себя образу. На плечах и на груди его синели, тесня друг друга, какие-то немыслимые татуировки. Наряду с адмиралтейским якорем, обвитым огрызком цепи, и подводной лодкой на фоне восходящего, похожего на чью-то небритую физиономию, солнца, что ещё как-то можно было объяснить, там находилось и нечто совершенно непонятное. Кособокая русалка с непомерно развитыми грудями, протягивающая руки к черепу с лавровым венком на макушке, оскаленная пасть тигра, голова сфинкса, усечённая пирамида, «всевидящее око» и ещё какие-то каббалистические знаки. Была там даже американская статуя Свободы почти в натуральную величину.

Всё это убранство придавало Самокатову необыкновенную самоуверенность и давало право считать себя едва ли не наместником Дона Корлеоне в нашем экипаже. Пытаясь соответствовать избранному статусу, он день и ночь ломал комедию, стараясь во всем походить то ли на американских гангстеров, то ли народных наших урок. Для этого он хитро щурил глаза, презрительно кривил губы, говорил сиплым придушенным голосом и где надо и не надо вставлял старательно заученные лагерные обороты. Любимым его занятием было тиранить молодых и всех тех, кого не боялся, а также сочинять про себя легенды. В основном это были рассказы про то, как он кого-то «с одного удара вырубил». С чего бы и на какую тему ни начинался его рассказ, он неизменно заканчивался этим. Таков был Федя Камаз. С первого взгляда можно было подумать, что ублюдок это конченый, но, как потом выяснилось, человеком он оказался в общем-то неплохим.

Вечером после ужина всех офицеров корабля собрал в кают-компании командир. Настроение у меня было немного подавленное. И не потому, что боцман на меня смертельно обиделся, не из-за выкрутасов Самокатова и даже не из-за утонувшего спасательного круга, а главным образом потому, что до Нового года оставалась ровно неделя, и было совсем не много шансов встретить его в человеческих условиях, дома. Подобные опасения разделяли и все остальные офицеры корабля, поэтому их душевное состояние мало чем отличалось от моего. Невозмутимым оставался лишь командир. Особо спешить ему было некуда: на берегу холостяцкая общага, все личные вещи тут же, под боком — в каюте. На полке шеренга непрочитанных книг, под диваном непочатая канистра спирта. Что ещё интеллигентному человеку для счастья надо?

Месяц назад командир развёлся с женой и как благородный человек оставил ей и двум своим дочерям двухкомнатную квартиру. Причины развода досконально никому не были известны, но прошла информация, что некоторое время тому назад до жены наконец-то дошли слухи о его романтических похождениях. Был небольшой междусобойчик с выносом чемоданов. Недели две командир провёл на корабле, но потом вроде бы всё устаканилось. За это время было вымолено прощение, и чемоданы вновь переместились на свое законное место. Возможно, что и до сих пор существовала бы эта крепкая советская семья, если бы не одно обстоятельство. В отместку или просто так оно получилась, но жена устроила командиру неприятный сюрприз.

Придя как-то не вовремя домой (ещё целую неделю должен был находиться в море), командир застал свою супругу в койке, и притом не одну, а в обществе неизвестного ему гражданина. Банальная в общем-то ситуация! Каждый день на необъятных просторах нашей Родины случаются сотни подобных происшествий. При этом все обманутые мужья поступают с небольшими вариациями до безобразия однообразно и примитивно. Кто-то буянит, бьёт по физиономии ни в чём не повинного гражданина, который виноват-то, по сути, только в том, что, как и любой нормальный мужик, просто не смог отказать женщине. Кто-то в дополнение к этому до полусмерти молотит ещё и жену. В итоге — море крови, слёз, соплей и прежде срока расшатанные нервы.

Очутившись в подобной незавидной для мужчины роли, наш командир поступил хладнокровно и на редкость благоразумно. Будучи человеком крутого нрава и недюжинной физической силы, он даже пальцем никого не тронул. Да что там «не тронул» — грубого слова никому не сказал! Возможно, к тому времени жена и семейная жизнь с ней настолько ему опостылели, что случившееся он воспринял как шанс, как подарок судьбы. А может быть, он просто трезво рассудил и всё взвесил, на что, конечно, в подобной ситуации способен далеко не каждый обманутый муж. Может быть, и жена ему была дорога, и душе было невыносимо больно, но он вовремя сообразил, что если начнёт всё крушить и даст волю кулакам, то дело может кончиться смертоубийством.

Ни слова не говоря, командир хлопнул дверью и ушёл в чёрную ночь. Придя на лодку, он закрылся в каюте и не выходил оттуда трое суток. Когда кончился спирт, он помылся, побрился, надухарился одеколоном и, не откладывая дела в долгий ящик, пошел подавать на развод. Дома командир больше не появился и жену ни разу не видел. За чемоданом и книгами послал замполита.

Такие вот малоприятные обстоятельства и явились причиной того, что нашему командиру некуда было спешить под Новый год, и то, где и с кем встречать этот самый домашний праздник, уже не представлялось особо важным.

Дождавшись, когда прибывшие офицеры компактно разместятся в кают-компании, командир обратился к нам с небольшой речью. Привожу её сокращённый вариант, по возможности адаптированный для восприятия наиболее интеллигентной частью моих читателей.

Начал командир с несколько неожиданного вопроса:

— Вы, товарищи офицеры, каким местом думаете?

— Как вы докатились до такой жизни? — продолжил он после небольшой паузы.

Подождав ещё немного и не получив никакого ответа, он вновь обратился к притихшей аудитории:

— Если бы вы думали головой, товарищи офицеры, до вас бы уже давно дошло, почему мы здесь оказались и что сейчас надо делать. Ты вот, штурман, что об этом можешь сказать? Почему твои люди водку жрут и в самоволки шляются?

Штурман делает глубокий вздох и неопределенно разводит руками.

— А ты, мех, что голову повесил? Где твои Костылёв и Колбасев? Что это они ни с того ни с сего вдруг в бега решили податься?

Вновь не дождавшись ответа, командир продолжает спокойно и рассудительно:

— Вот и я говорю, товарищи офицеры, что личный состав надо воспитывать. В узде его надо держать, пока он окончательно вам на шею не сел и ноги не свесил. Полгода в заводе, понятное дело, — расслабились, забурели. Теперь всё! Гайки будем закручивать. А то взяли моду: водку пьянствовать и дисциплину дебоширить! Пора брать коня за…