Что ж, я могу согласиться на эти условия.

– Договорились. Дайте мне несколько минут, я поправлю макияж и спущусь.

Мой брат и Десмонд уходят из спальни, и спустя пару минут я выключаю ноутбук. Его экран гаснет, и боковым зрением я замечаю в окне промелькнувший темный силуэт. За одно мгновение я покрываюсь гусиной кожей и резко поворачиваю голову. Но кроме белого снега, застилавшего газон, и забора, я ничего не наблюдаю.

Какого черта?

Метнувшись к окну, я всматриваюсь в полумрак ночи. Снег падает с неба крупными хлопьями, и сквозь снежинки я пытаюсь разглядеть какую-либо тень. Лунное серебристое сияние освещает задний пустой двор с расчищенной тропинкой, и я качаю головой.

Должно быть, я испытывала в последнее время столько напряжения и страха, что воображение играет со мной в злую шутку. Мне до сих мерещится, что кто-то наблюдает за мной. Но Джеймс Уильямсон в ближайшее время может лишь пошевелить пальцем. Не может такого случиться, что он внезапно выздоровел и заявился сюда.

Глубоко вздохнув, я отхожу от окна, стараясь отогнать от себя пугающие мысли. Нет. Я не позволю своим страхам и опасениям взять надо мной верх. Я должна успокоиться и забыть обо всем плохом. Только не в этот день. Только не сегодня.

Глава 31

Кристиана

До сих пор не могу поверить, но самый важный праздник в году Аматорио и Лазарро встретили в одном доме и под одной крышей. Три главных мужчины в моей жизни – мой парень, мой брат и мой друг больше не планировали убийство друг друга. Они даже перестали ругаться и обмениваться оскорблениями. Конечно, не считая того, что Даниэль поклялся, что никогда не сядет за один стол с "отъявленными негодяями".

Но вскоре мой брат нарушил свою клятву. Он присоединился к рождественскому ужину, перед этим предупредив меня, чтобы я пробовала только те блюда, которые едят Аматорио. Его ехидные замечания по поводу отравленной пищи продолжались до тех пор, пока Кэш не поставил на стол бутылку виноградной граппы*. Не знаю, откуда он выяснил, что этот напиток всей душой любил папа, но Кэш своим предложением "выпить по рюмочке" фактически обезоружил моего брата.

Удивительно, но и Десмонду с Даниэлем удалось наладить… отношения?

Спустя несколько дней после рождественской ночи мой брат перестал желать смерти моему парню. В свою очередь Десмонд больше не пытался забраться Даниэлю под кожу и прекратил его провоцировать. Наверное, это можно назвать рождественским чудом. Или крупным везением.

Но самым главным успехом я считаю то, что Даниэль без особых нравоучений отпускал меня на встречи с Десмондом во время каникул. И я с уверенностью могу заявить, что это были одни из самых прекрасных дней в моей жизни.

Весь Бостон был в нашем распоряжении: мы с Десмондом посетили зимний фестиваль, слушая живую музыку и потягивая коктейли. Объедались угощениями на ярмарках и скупали кучу милых безделушек ручной работы. Но дольше всего мы проводили время в гостевом домике посреди заснеженного соснового леса.

Однако все хорошее когда-нибудь заканчивается. И наступает неизбежное – первое утро после зимних каникул.

Мой будильник звенит, и я просыпаюсь в несусветную рань, чтобы отправиться в академию «Дирфилд». У меня нет ни малейшего желания возвращаться в обитель привилегированных детишек.

Но когда твой парень Десмонд Аматорио, то ты должна быть готова к тому, что однажды на твой телефон поступит звонок. И директриса самым сладким медовым голосом сообщит, что все твои документы восстановлены, и она будет рада увидеть тебя. Разумеется, в качества студента «Дирфилда».

И вот на мне снова темно-зеленая форма, в моих руках учебники и формуляр для подписей преподавателей. Я будто вернулась в первый учебный день, пытаясь найти новый личный шкафчик. Вставив ключ-карту, я открываю его и складываю учебники на полку, проверяя, не забыла ли какой-либо из них в соответствии со списком.

– Ты знаешь, кому раньше принадлежал этот шкафчик? – привалившись спиной к соседней металлической дверце, спрашивает старшеклассница.

По-моему, ее зовут Дороти.

– Нет.

– Грейс Аматорио, – отвечает Дороти и добавляет. – Любая девушка из академии мечтает хранить свои вещи именно здесь.

– Почему? Этот шкафчик такого же размера и цвета, как и у всех остальных, – я смотрю в зеркало, закрепленное на дверце, чтобы убедиться, что с моей помадой на губах все в порядке.

– Неужели ты не понимаешь? – Дороти фыркает. – Он находится между шкафчиками Кэша и Стива.

– И что в этом особенного?

– Может быть, для тебя нет ничего особенного, потому что твой парень Десмонд Аматорио. Но для других такое расположение дает кучу возможностей. Можно каждое утро видеться со Стивом, подкладывать ему записки… – мечтательно вздохнув, Дороти подходит ближе ко мне и понижает голос, чтобы только я могла ее услышать. – Продай мне свой шкафчик.

– Что? – растерянно спрашиваю я, наблюдая, как она достает из кармана пиджака стодолларовую купюру.

– Просто продай мне это место. А я отдам тебе карту от своего шкафчика.

– Подожди, – уточняю я, чувствуя себя глупо. – Ты предлагаешь обменяться шкафчиками?

– Ну, да, – Дороти пожимает плечами. – Если мало, я могу доплатить. Сколько ты хочешь?

О, Господи. Мой первый учебный день начинается с того, что меня хотят подкупить в «Дирфилде».

– Нисколько, – закинув лямку рюкзака на плечо, я захлопываю дверцу и перевожу взгляд на Дороти. – С чего ты вообще решила, что я соглашусь?

– Просто я очень хочу получить это ме… – она резко замолкает, когда смотрит куда-то поверх моей головы.

Слегка развернувшись, я обнаруживаю рядом с собой Кэша. На нем форма академии, и впервые за все время я вижу на его широких плечах пиджак, а под ним отглаженную рубашку.

Почти идеальный ученик, но поскольку он – Кэш, я все равно замечаю два "свежих" засоса на шее.

– Хей, Жасмин. Ну и как тебе возвращение в школу?

– Нет, нет и нет, – я мотаю головой. – Я не хотела сюда возвращаться после всего случившегося дерьма. Но я все еще, черт возьми, здесь. И