— Тебе следует одеться до приезда гостей, —улыбнулась ему мать.

— А может быть, не стоит, — прошептала Эмануэль.Ей всегда доставляло удовольствие видеть красивое тело, и она любила немногоподдразнить его. В конце концов, это вполне безобидное занятие. Он для нее былпросто ребенок. Ей как раз исполнилось пятьдесят.

Джулиан снова спустился вниз задолго до появления гостей,проведя полтора часа с Ксавье, и, пока одевался, рассказывал ему о ковбоях иДиком Западе. По каким-то причинам Ксавье увлекся Дэви Крокетом. Он был без умаот всего американского и рассказывал всем в школе, что на самом деле он изНью-Йорка, или Чикаго, или даже из Калифорнии. Он постоянно говорил о своейтете Джейн и двоюродных братьях и сестрах, которых даже не знал, что забавлялоСару. Она часто беседовала с ним по-английски. Он говорил по-английски оченьхорошо, так же как и Джулиан, однако с французским акцентом. Джулиан владеланглийским лучше, чем Ксавье, но по нему было видно, что он француз, не то чтоФилипп, британец до мозга костей. А Изабель было все равно, откуда она родом,поскольку она была так далека от всех своих родственников и хотела бытьподальше, чтобы ей не мешали жить, как ей хочется.

— Я хочу, чтобы сегодня вечером ты былпай-мальчиком, — предупредил Джулиан Ксавье. — Никаких диких выходок,никаких ушибов и падений. Я хочу, чтобы на моем вечере было весело. Почему бытебе не посмотреть телевизор?

— Я не могу, — ответил он небрежно. — У меняего нет.

— Ты можешь посмотреть в моей комнате, — улыбнулсябрату Джулиан. Ксавье был невозможен, но Джулиан любил его таким. Он былмальчику вместо отца и получал удовольствие от его общества. — Мнекажется, там сейчас футбол.

— Замечательно! — закричал тот и побежал в комнатубрата любоваться ударами Дэви Крокета.

Джулиан улыбнулся про себя, когда Ксавье врезался налестнице в Изабель. Она была в белом, почти прозрачном, платье, которое едваприкрывало ей попку.

— Карден? — поинтересовался он, стараясь казатьсяневозмутимым.

— Куррэж, — поправила она, глядя лукаво и гораздоопаснее, чем ей казалось. Она попадет в беду.

— Узнаю.

Сара тоже узнала стиль знаменитого кутюрье. Когда онаувидела дочь, она отправила ее наверх надеть что-нибудь другое. Изабель хлопалавсеми дверьми, которые были у нее на пути, пока Эмануэль смотрела ей вслед, аСара вздохнула и налила себе бокал шампанского.

— Этот ребенок уложит меня в могилу. А если ей неудастся, это сделает Ксавье.

— Ты то же самое говорила про остальных, —напомнила ей Эмануэль.

— Я не говорила этого, — поправила ее Сара. —Филипп огорчает меня, потому что так отчужден и холоден, а о Джулиане ябеспокоилась, потому что он спал с матерями своих друзей и думал, что я не знаюоб этом. Но Изабель совершенно иное создание. Она отказывается подчиняться,вести себя как следует и выслушивать разумные доводы.

Эмануэль не могла не согласиться с этим. Она не хотела быоказаться матерью этой девочки. Когда она наблюдала за Изабель, она благодарилаБога, что у нее нет детей. Хотя Ксавье совсем не походил на Изабель, он былпо-своему невозможен, но при этом настолько нежен и ласков, что на него простоневозможно было сердиться. У него было сходство с Джулианом, но Ксавье былболее непринужденным и безрассудным. Все они составляли интересную компанию,называемую семья Вайтфилдов. Никто из них не заметил, как появилась Изабель вбелой кожаной юбке и полосатом, словно зебра, трико, что выглядело даже хуже,чем ее предыдущий наряд. Но к счастью для нее, на этот раз она не попалась наглаза Саре.

— Развлекаешься? — спросила Сара Джулиана, когдаувидела его через час. Он немного захмелел, но она знала, что это не принесетему вреда. Никто не собирался никуда ехать на автомобиле, а он так многозанимался и окончил Сорбонну. Он заслужил это.

— Мама, ты великолепна! Это лучший из вечеров в моейжизни. — Он выглядел счастливым и разгоряченным. Он танцевал не один час сдвумя девушками, которые вынуждали его принять невозможное решение. Это былвечер блаженных дилемм.

Изабель тоже стояла (вернее, лежала) перед дилеммой. Онараспростерлась в кустах за конюшнями с молодым человеком, с которымпознакомилась сегодня вечером. Она знала, что он друг Джулиана, но запамятовалаего имя. Но он целовался лучше всех ее прежних поклонников и только чтопризнался ей в любви.

В конце концов один из слуг заметил ее и шепнул что-тогерцогине, которая неожиданно чудесным образом появилась там с Эмануэль, сделаввид, что они прогуливаются, увлеченные разговором. Когда Изабель услышала голосматери, она стремительно умчалась прочь, а две женщины переглянулись изасмеялись, чувствуя себя старыми и молодыми одновременно. В августе Саре должнобыло исполниться пятьдесят шесть лет, хотя она выглядела моложе.

— Ты занималась чем-нибудь подобным? —поинтересовалась Сара.

— Я грешила.

— У тебя это было только с немцами во времявойны, — поддразнивала ее Сара, а Эмануэль решительно поправила ее.

— Это требовалось в интересах дела, чтобы получить отних информацию, — гордо ответила она.

— Удивительно, что они не убили всех нас за это, —отругала ее Сара через тридцать лет.

— Я была готова убить каждого из них, — с чувствомсказала она.

Тогда Сара рассказала ей о том, что Иоахим приезжал сюдапосле свадьбы Филиппа. Она никогда не упоминала об этом прежде, и Эмануэльвозмутилась:

— Удивляюсь, как он остался жив. Очень многие из нихпогибли, когда возвращались в Берлин. Он был довольно неплохим для нациста, нонацист есть нацист…

— Он выглядел таким печальным и старым… думаю, я егоразочаровала. Он, вероятно, считал, что после смерти Вильяма все будетпо-другому. Но по-другому не может быть никогда.

Эмануэль кивнула. Она знала, как Сара любила Вильяма. Она ниразу не взглянула на другого мужчину с тех пор, как он умер, и похоже, чтоэтого уже не случится. Эмануэль пыталась осторожно познакомить ее с некоторымииз своих друзей через несколько лет после его смерти, но было очевидно, что ониее не интересовали. Сара посвятила жизнь детям и ювелирному бизнесу.

Прием закончился в четыре часа утра, когда несколькооставшихся молодых людей попадали в бассейн, пока уходил оркестр, и наконецзавершился на кухне, на рассвете, где Сара приготовила им яичницу-болтунью икофе. С ними было весело, и ей нравилось, когда они гостили в замке. Впоследнее время Сара радовалась, что поздно родила своих детей. Многие из ееподруг остались одни и страдали от одиночества, а ее все время окружали дети.Они, возможно, считали ее ненормальной, но те, кто хорошо ее знал, видели, чтоона счастлива в обществе молодежи.

В восемь часов Сара направилась в свою комнату, заглянув подороге к Джулиану. Она улыбнулась, увидев Ксавье, тихо спящего на кроватиДжулиана. Телевизор все еще был включен, но все программы давно закончились,звучала только запись «Марсельезы». Она выключила телевизор, сняла с него шляпуДэви Крокета и пригладила сыну волосы, а потом пошла в свою комнату и проспаладо полудня.