Некоторые держались за свои позиции и были окружены, другие отступили к Тигру и ждали подкрепления.

Контратака координировалась генералом Дханнуном, начальником иракского штаба. 5-я механизированная дивизия вышла из Басры вдоль западного берега Шатт-эль-Араб и захватила Аль-Курну, а 6-я танковая дивизия двинулась вверх по другому берегу реки, чтобы усилить 4-ю пехотную дивизию. Далее на север 10-я и 12-я танковые дивизии разгромили иранские части, переправившиеся через Тигр. В зону боевых действий была брошена даже дивизия Республиканской гвардии из Багдада. Тем временем вертолеты армейской авиации летали над болотами, уничтожая десантные суда с иранским подкреплением, а высотные бомбардировщики Ту наносили удары по иранским плацдармам на восточном берегу болот Ховейзе.

13 марта иракская бригада спецназа, которой было поручено пресечь отступление противника, была на вертолетах переброшена в центр болот. К ней присоединились две другие бригады спецназа, высаженные поблизости на грузовиках. На следующий день иракское контрнаступление продвигалось по всем направлениям при поддержке артиллерии, которая выпустила большое количество химического оружия. Хотя их действие было менее разрушительным, чем в предыдущий раз, они способствовали дезорганизации иранских бойцов, которые не привыкли сражаться в условиях ограниченной подвижности и обзора, налагаемых их непромокаемыми плащами и закрывающими лица противогазами. Иракские войска, которые были лучше обучены маневрировать в зараженной среде, оттеснили их обратно к болотам. Однако иракская 37-я танковая бригада попала в роковую засаду. Иранские бойцы в последний момент вышли из укрытия и с очень близкого расстояния открыли огонь из гранатометов РПГ-7, безжалостно уничтожая иракские танки один за другим. Эти иранские пехотинцы бесстрашно противостояли иракскому пулеметному и пушечному огню, выбивая Т-62.

16 марта прибыла Республиканская гвардия и вступила в бой. Их Т-72 пошли в атаку, сметая многочисленные пехотные заслоны. Иракские коммандос, проникшие в болота, преследовали иранцев и отрезали все пути отхода; менее чем за сорок восемь часов 2000 иранцев были взяты в плен. Под давлением Рафсанджани иранское командование направило сюда резервы, надеясь переломить исход битвы. Но было уже слишком поздно. Иракские дивизии наступали повсюду, освобождая Аль-Аджраду, Аль-Сабху и Бейду. Они жестоко расправлялись с жителями деревень, обвиняя их в сотрудничестве с врагом.

18 марта Хосни Мубарак отправился в Багдад, чтобы продемонстрировать свою поддержку иракского дела и призвать монархии Персидского залива увеличить свое финансовое участие в военных действиях. Это была первая поездка египетского президента в Ирак с момента прихода к власти Саддама Хусейна. Саддам оценил этот жест и заверил Раиса, что поддержит его предложение о скорейшем переносе центра Лиги арабских государств в Каир.

К 22 марта иракцы отвоевали всю территорию, потерянную в начале наступления, и нанесли противнику большие потери: 10 000 убитых, вдвое больше раненых, 2000 пленных, около сотни уничтоженных бронемашин и дюжина сбитых транспортных вертолетов. Три иранские дивизии были полностью уничтожены, а четыре другие потерпели серьезное поражение. Ирак потерял 2000 убитыми, 3000 пленными и 6000 ранеными. Материальные потери ограничились сотней танков, одиннадцатью вертолетами и четырьмя легкими самолетами PC-7 (использовались для распространения химического оружия). Саддам Хусейн хвастался своими успехами в средствах массовой информации и осыпал своих генералов «Мерседесами». Боевой дух иракской армии был на высоте.

В Тегеране настроение было мрачным. Критика в адрес спикера парламента лилась со всех сторон, многие возлагали на него ответственность за провал наступления, ослабившего как регулярную армию, так и КСИР. Али Хаменеи был нетерпим к своему сопернику, утверждая, что лучше всего было бы закончить военные действия, чтобы окончательно подавить противников режима, которые продолжали организовывать теракты в крупных городах и преследовать силы безопасности в провинциях, стремящихся к независимости.

Народные моджахеды вновь проявили особую активность и совершили несколько эффектных нападений в иранской столице. В ответ на это Рафсанджани издал указ о временном прекращении крупных наступательных операций и возвращении к стратегии истощения. Он также пошел на уступки регулярной армии, которая уже несколько месяцев просила прекратить тактику «живой волны» и вернуться к классическому механизированному бою.

Тем не менее, Рафсанджани продолжал использовать риторику «последнего наступления», которое поставит иракский режим на колени. Поскольку армия медлила, он положился на КСИР. Он вызвал их министра Мохсена Рафигдуста и командира Мохсена Резаи, чтобы попросить их тайно подготовить крупномасштабное наступление, которое будет вестись исключительно силами сухопутных войск КСИР и басиджей. Чтобы компенсировать отсутствие регулярной армии, Рафсанджани обязался обеспечить их всеми необходимыми средствами поддержки, которых им ранее не хватало.

Он получил разрешение Верховного лидера на создание артиллерийского командования и ВМС в составе КСИР. Также была создана инженерная дивизия для быстрой переправы через Шатт-эль-Араб и две новые пехотные дивизии, специализирующиеся на амфибийных десантах. Для формирования артиллерии КСИР были обращены две армейские артиллерийские бригады, также развернутые в дивизии.

Командующим ВМС КСИР был назначен полковник Али Араки Хамадани, ему были подчинены три бригады коммандос, сформированные из батальонов морской пехоты. В их распоряжении было сто патрульных катеров и скоростных моторных лодок, закупленных в Китае, Северной Корее и Швеции. Они вооружались пушкой, пулеметом и ракетной установкой и предназначались для преследования судов в Ормузском проливе и поддержки следующего наступления в устье Шатт-эль-Араба. Генералы регулярной армии были в ярости от этих мер, но не могли их оспорить: они были одобрены аятоллой Хомейни. Их возможности для маневра были еще более ограничены тем, что они уже несколько месяцев просили предоставить им современное вооружение, в частности, бесценные противотанковые ракеты «Тоу», которые могли бы позволить им поражать иракские танки.

Еще одна война городов

Как только началась операция «Бадр», иракские ВВС отреагировали на иранское наступление началом новой бомбардировочной кампании, направленной против иранской промышленной инфраструктуры. Наученный опытом, Саддам Хусейн предпочитал наносить удары по экономическому потенциалу страны, а не по ее гражданскому населению. Но иранское правительство не стало играть по тем же правилам. Оно яростно контратаковало, нанеся 14 марта 1985 года удар по Багдаду ракетами «Скад-Б». Это был первый случай применения Ираном ракет «Скад», которые он только что получил из Ливии. Эффектная первоначальная атака нанесла большой ущерб центру Багдада. Это была серьезная пощечина Саддаму Хусейну, который всегда говорил своим соотечественникам, что иракская столица надежно защищена от вражеского удара. Диктатор был тем более взбешен, что его собственные ракеты «Скад» не имели достаточной дальности, чтобы достичь Тегерана.

Тем не менее, он приказал выпустить ракеты «Фрог» и «Скад» по нескольким иранским городам и попросил командующего ВВС Шабана найти способ регулярно бомбить Тегеран. Бомбардировщики «Туполев» не казались подходящим решением, поскольку они были выбиты во время первой фазы войны городов. Стал вырисовываться единственный вариант: использование перехватчиков МиГ-25, при условии, что они будут модифицированы для бомбардировочных задач. МиГ-25 был единственным боевым самолетом, состоящим на вооружении ВВС Ирака, с достаточным радиусом действия, чтобы выполнить задание без дозаправки в полете. Теоретически, его предельная высота и большая скорость позволяли ему оставаться вне досягаемости