– Нет, он не мог, – сама себя утешала Сима.

Идти в полицию? Заявлять на Кольку? Это, считай, ему смертный приговор подписать, загребут парня за кражу, и весь сказ.

– Всю биографию ему порушу, – сокрушалась Сима.

Что же делать? Решено было искать Кольку самостоятельно. Серафима собралась в горы, где по ее предположению прятался Коля. Она шла горными тропами, ничего и никого не боясь.

А Коля действительно спрятался в ущелье, сам не зная, что делать и куда девать краденого Пегаса. Четкого плана относительно коня у Коли не было. Просто уманил его за собой с фермы. А дальше как быть – неизвестно…

Схватки у Валечки начались раньше положенного. Ира не отходила от нее. Вильгельм плакал на плече отца.

– Я люблю ее, а она меня, кажется, нет. И не любила никогда.

Доктор Мюллер прикрикнул на сына:

– Нечего сопли распускать. Сейчас не до выяснения отношений. Положение плода неправильное. Валя может погибнуть, ребенок тоже.

В это время очередная комиссия, вызванная Махонько, ехала к Симе, чтобы закрыть детский лагерь и отправить ребят обратно в детдом.

Валя в перерыве между схватками попросила:

– Мама, я хочу услышать ее!

Ира поняла, что она имеет в виду Симу.

Симин телефон не отвечал. Та искала Кольку в горах.

Андрей узнал, что Лена была организатором его нового контракта. Лена сама призналась ему в этом. Она пыталась объясниться с Короленко, сказать, что он ей нужен, он не может бросить ее, это было бы слишком несправедливо…

Но для Андрея это стало ударом.

Сима нашла Колю и Пегаса в тот момент, когда мальчик вместе с конем пытался спуститься вниз. Пытаясь спастись бегством, мальчик чуть не погубил Пегаса, собственную жизнь и жизнь Симы. В последний момент ей удалось предотвратить их падение. Она спасла Пегаса и обняла Кольку.

– Дурачок ты, дурачок, неужели подумал, что я в полицию тебя сдам?

Осторожно они спустились с гор, и тут гордый Колька впервые расплакался.

У Вали родилась девочка. Доктор Мюллер пообещал, что они буквально через месяц отправятся в Россию. Вильгельм будет заботиться о ней, ведь как-никак он отец.

– Но тебе, наверное, лучше жить там, где ты родилась, – мудро заметил немец.

Симе удалось отстоять свой лагерь. Теперь детдомовцы будут приезжать к ней каждое лето. А Колька сам попросил остаться тут, на ферме.

Андрей окончательно объяснился с Еленой:

– Ты умная, красивая, хорошая, но я не люблю тебя, понимаешь, я люблю другую женщину. Она единственная, и я возвращаюсь к ней.

В тот же день он купил билет, чтобы ехать домой, в деревню.

…В этот же день командир части, где служил Дима, отпустил его на побывку, ненадолго, всего на три дня.

Дима ехал на поезде и думал, что дома он что-нибудь новое узнает о Вале.

Андрей летел самолетом, считая минуты до встречи с женой.

Валя с дочкой ехала домой к маме, в Россию.

Андрей приехал ночью, зашел в спальню и тихо прилег на кровать. Сима проснулась, открыла глаза.

– Ты? А мне приснилось, будто рядом с тобой женщина – молодая, красивая. Так и было?

Андрей обнял Симу.

– Была рядом молодая да красивая, – признался он. – Только ничего у меня с ней не было, поверь!

– Верю! – счастливо выдохнула Сима.

– Я люблю не ее, а тебя и вернулся насовсем. – Он крепко прижал к себе Симу.

Валя вместе с маленькой девочкой добралась до родной деревни. Привез ее в деревню с малышкой на грузовике тот же самый шофер Слава, что вез когда-то из детдома Симу.

На дороге она встретила Димку, пешком шагающего в деревню. Он бросился к ней, обнял ее. Теперь они никогда не расстанутся.

Серафима взяла внучку на руки и заулыбалась от радости.

– Как же ты назвала ее, доченька?

– Ну конечно же Симочкой. В честь тебя, мама!

Серафима-старшая несла на руках Серафиму-младшую, внучку свою. Не только дочь вернулась к ней. Сегодня в дом приедут все близкие. Сын приедет повидаться со своими тремя детишками. Мария Ивановна и Василий Аркадьевич с Анечкой обещали быть. Андрей с Валей уже вернулись, слава богу!

Вот, казалось бы, отпустила она их всех, а никуда и никогда они от нее не денутся. Они – семья. И тянет их сюда, как магнитом.

Несет Серафима-старшая Серафиму-младшую на руках по родной деревне. И никак не нарадуется. Это же ей на смену вырастет новая сильная женщина…

от автора и режиссера «Серафимы прекрасной» Каринэ Фолиянц

Серафима – актриса Екатерина Порубель

Интересен тот факт, что изначально Екатерины Порубель не было и в помине среди кандидаток на роль. Сценарий писался для другой актрисы. Но, как это часто бывает, жизнь внесла свои коррективы. А раз это так случилось, значит, так оно и надо. Выбранная на эту роль актриса не смогла участвовать в проекте. И тогда я вспомнила про Катю, которая десять лет назад, будучи студенткой театрального вуза, снялась у меня в крохотной роли, в моем фильме «Амапола». Это был даже не эпизод, а микроэпизод. И мне запомнилась просто молодая девушка, что называется, с богатыми формами. «Интересно, какой она стала?» – подумала я и попросила своих ассистентов разыскать Катю. Не сразу, но ее нашли. К тому времени она уже закончила театральный институт имени Щепкина, работала в Малом театре.

Когда Порубель пришла ко мне первый раз даже не на пробы, а на собеседование, я увидела удивительное лицо, похожее на те лица со старых фотографий, что висят в деревенских домах. В ней была сила Серафимы, ее страстность и непосредственность. На первых же пробах было понятно, что она сумеет и «рубить сплеча», и «любить до безумства», и «жертвовать собой».

Я должна сказать, что кино – искусство коллективное. Поэтому то, что Серафима стала любимым образом для многих и многих зрительниц, заслуга всех нас вместе – и актрисы, и драматурга, и режиссера, и оператора, сумевшего так прекрасно снять это необычное лицо, и художников по гриму и костюмам. Катя – городская жительница, современная девушка, но гримеры и костюмеры сумели из нее вытащить то, о чем она сама и не подозревала. И, словно по взмаху волшебной палочки, она стала настоящей селянкой, фермершей, которая не любит и не носит современную одежду. А знаменитое Серафимино платье в горошек! О, оно дорогого стоит! Когда надели на актрису это платье, я сразу поняла, что образ родился! И недаром почти двадцать экранных лет предстает перед нами Серафима именно в этом костюме. Это не «прокол» костюмеров, а продуманное образное решение.

А вот румянец, который проступает на ее щеках, когда она волнуется или переживает, он настоящий, а не нарисованный.