как на устойчивое именование рок-звезд, обыгранное в названии культовой рок-оперы «Иисус Христос суперзвезда» («Jesus Christ Superstar» 1970, муз. Эндрю Ллойда Уэббера, либретто Тимоти Райса), так и на известный анекдот о Брежневе: «Дорогие товарищи! Говорят, что я стар. Да, я стар. Я очень стар. Я – суперстар»; тема геронтократии и умственной немощи советских вождей еще встретится нам в V гл. СПС.

При крепости вдвое меньшей, чем водочная, «Солнцедар» стоил примерно в три раза дешевле водки; других же достоинств у него не имелось

Наконец, выпускавшееся в СССР с конца 1950-х по начало 1980-х гг. красное крепленое вино чрезвычайно низкого качества с красивым названием «Солнцедар» может служить одной из ярких эмблем позднего социализма, каким он виделся автору СПС (ср. упоминание Солнечногорска в V гл. ниже. с. 384). Согласно распространенному фольклорному рассказу, «Солнцедар», названный в честь пригорода Геленджика, изготовлялся из алжирского «виноматериала», однако эта версия не подтверждается обращением к списку советских отраслевых стандартов: здесь «Солнцедар» описывается просто как «вино виноградное красное крепкое» (ОСТ 18 47–70), а «вина виноградные из импортных (алжирских) виноматериалов» значатся под ОСТ 18 39–71 (Отраслевые и республиканские стандарты, 1976: 220). В написанной позднее поэме К., так и называвшейся – «Солнцедар» (1992–1996), этому напитку было суждено стать символом всего немилого К. в поэзии Серебряного века.

Три существительных создают узнаваемую современниками картину: молодые люди в купленных «с рук» джинсах предаются досугу: слушают модную музыку на бобинном магнитофоне и употребляют относительно дешевый, высоковеселящий и исключительно вредный напиток.

263

– Что там слышно? – Меняют кого-то / на Альенде. – Да он ведь убит?! / – Значит, на Пиночета! – Да что ты!! / Пиночет-то ведь главный бандит!!

Этот диалог (вероятно, разворачивающийся внутри описанной выше компании молодых людей) имеет конкретную временную приуроченность. Речь идет о конце 1976 г. (автору СПС в это время 21 год). 18 декабря генеральный секретарь чилийской компартии сенатор Луис Корвалан был обменян на диссидента Владимира Константиновича Буковского. До декабря 1976 г. Корвалан без суда находился в заключении после путча, осуществленного в 1973 г. под руководством пришедшего к власти генерала Аугусто Пиночета (1915–2006); в ходе переворота был убит законно избранный президент Чили Сальвадор Альенде (1908–1973), представитель левой коалиции, поддерживаемой СССР и приведшей страну к экономическому хаосу. Буковский, арестованный за диссидентскую деятельность в четвертый раз в 1971 г., объявленный в советских газетах «хулиганом» и приговоренный в 1972 г. к семи годам заключения и пяти годам ссылки, отбывал в 1976 г. срок во Владимирской тюрьме (куда был переведен из лагеря как «злостный нарушитель режима»). Переговоры об обмене шли при посредничестве США, эта гуманитарная акция соответствовала курсу на «разрядку международной напряженности».

Луис Корвалан (1916–2010), Владимир Буковский (1942–2019), Леонид Брежнев (1906–1982). Курение по-прежнему опасно для вашего здоровья

Советским людям про обмен ничего не сообщили, дело было представлено так, как будто Корвалана выпустили «под давлением мировой общественности». Поэтому в первом комментируемом стихе речь, несомненно, идет о «слышно» по так называемым радиоголосам, то есть из передач настроенных на СССР и вещавших на русском языке западных пропагандистских радиостанций «Голос Америки», «Немецкая волна», «Свобода» и других, не всегда усердно и успешно глушившихся соответствующими советскими спецслужбами. О практике регулярного слушания таких передач с целью получения правдивой информации о событиях в мире и в СССР ср., например, в воспоминаниях М. Гринберга о Венедикте Ерофееве: «Мы были в Абрамцеве, сидели на крылечке, курили и услышали по нашему радио, – а это было то ли первое сентября 1983 года, когда случилась история с корейским авиалайнером, то ли следующий день, – услышали мутное первое сообщение о том, что этот самый лайнер проследовал куда-то… Я сказал: ничего не поймешь, может, и правда какой-то инцидент… Хотя я был уже взрослый дядя, мне почти тридцать лет было в этот момент. А Веня на меня с удивлением посмотрел и сказал: „У, теленок, ты разве не понял, что наши грохнули пассажирский самолет? Пошли слушать ‘голоса’, сейчас скажут“» (Лекманов, Свердлов, Симановский: 353).

Разговор, описанный в комментируемой строфе, иллюстрирует демонстративную аполитичность героев, одетых в заграничные джинсы и взирающих свысока на мир политических новостей. Советский народ в целом был куда более осведомлен и принципиален, он откликнулся на события канонической частушкой о двух генсеках, памятной до сих пор и, несомненно, подразумеваемой у К.:

Обменяли хулигана

На Луиса Корвалана…

Где б найти такую блядь,

Чтоб на Брежнева сменять?

264

Пиночет. Голубые гитары. / Озирая родную дыру, / я стою, избежав семинара, / у пивного ларька поутру

Упоминаемый в первом комментируемом стихе вокально-инструментальный ансамбль «Голубые гитары» (в названии подразумевались не столько восточногерманские гитары голубого цвета с перламутровым оттенком, сколько общая «романтичность» голубого цвета) был создан при Москонцерте в 1969 г. и наконец прекратил свое существование в начале 1990-х гг. Он тоже может считаться своеобразным символом советских 1970-х гг., когда коммерческое подражание Западу повсеместно сочеталось с ритуальными проклятиями в его адрес и показным патриотизмом (именно в это время родился афоризм, который пародийно переосмысливал старое пропагандистское клише: «Запад, конечно, загнивает, но как же хорошо пахнет»). Мотивы песен «Голубых гитар» и подобных им групп беззастенчиво, хотя иногда и талантливо имитировали западные рок– и поп-образцы (прежде всего, «Битлз»), однако в репертуар таких ВИА в обязательном порядке входили не только слащавые баллады о любви, но и выдержанные в духе комсомольской романтики песни об отчизне, например написанная на музыку основателя «Голубых гитар» И. Гранова песня «Родина» [199] (1982, слова Л. Дербенева).

У пивного ларька в парке. 1970-е гг.

Краткий рассказ К. о постоянных прогулах занятий во время учебы в институте мы уже приводили на с. 374. Пивные ларьки – еще одна узнаваемая примета городского советского пространства. Пиво в них продавалось на разлив и чаще всего выпивалось тут же, а покупатель сразу же вставал в очередь за следующей кружкой. Столики и стойки рядом с ларьками имелись далеко не всегда, а разливалось пиво даже в стеклянные банки и (позднее) в целлофановые пакеты. Временная отнесенность действия в комментируемом фрагменте неслучайна: пиво действительно часто пили с утра, потому что к вечеру оно просто могло закончиться (Орлов: 186). Ср. в ст-нии К. «О доблести, о подвигах, о славе…» (1988): «…о юности, о выпитом портвейне, / да, о портвейне, о пивных ларьках, / исчезнувших, как исчезает память, / как все, клубясь, идет в небытие» (Кибиров 1994: 219).

265

Ах, Лефортово, золотце, осень…

К. автобиографически точен: учебное заведение, в котором он обучался (тогдашний Московский областной педагогический институт имени Н. К. Крупской), до сих пор находится