— Ты уж постарайся, друг, — сказал Дмитрий Андреич. За время путешествия старик проникся уважением к розовому зверю. Бывший чертопрыщенец совершенно перевоспитался и всю дорогу вместе с Йориком они строили планы мести Любе и Чертопрыщенко.

— Постарайся. А как долетим, я тебя жареным поросенком угощу. Любишь жареных поросят?

— Я люблю жареных поросят! — заявил Йорик.

— Про тебя я и не сомневался, — буркнул Дмитрий Андреич. Хомяки в седельной сумке пискнули что-то солидарное.

— Цыц! — прикрикнул на них Йорик. — А то забуду, что я грызун и вегетарианец и слопаю к чертовой матери. Правда, Миша?

Мише было не до разговоров. Подавшись вперед, он следил за событиями, разворачивавшимися на дороге.

Карета приземлилась, высыпали люди. Несколько секунд они бестолково толклись возле, потом разделились. Пятеро забрались в машину, остальные вернулись в карету.

Автомобиль резво побежал по дороге, поднимая тучи пыли. Карета взмыла в воздух.

Ошивавшийся поблизости вертолет вильнул вбок и замер, испуганно молотя лопастями.

Оторвавшись от видоискателя, Иван Петрович уставился на практиканта.

— Видел?

Вадик закивал. Он имел вид гурмана, с которым заговорила устрица.

— Сви… сви… свиньи. С крылушками.

Иван Петрович перевел взгляд на пилотов. Старший пилот, обернулся и тоже кивнул. Мол да, именно «с крылушками». Оператор вернулся к видоискателю.

— Иван Петрович, смотрите. Эти, кажись, быстрее летят.

Оператор посмотрел в ту сторону, куда указывал Вадик. Странная компания — молодой, старик и черепушка — действительно стала двигаться гораздо быстрее.

— Э, так они карету догоняют! — догадался Иван Петрович. — Натуральная погоня. Ты, кстати, снимаешь? — оператор постучал по фотоаппарату, висевшему на груди у практиканта. Тот по совместительству был еще и фотографом, но от всего происходящего совершенно забыл о своих обязанностях. — Эх ты, «сенсация».

Погоня продолжалась. Джип, карета и летуны (так Иван Петрович называл про себя парящую в воздухе троицу) достигли трассы.

Олло постарался придать лицу выражение восторженного идиотизма. Такое же, как на физиономии чертопрыщенцев, сидевших по бокам или на роже Гиллигилла, угнездившегося на переднем сидении джипа. Или на лице Наташи, сидевшей за рулем. Но как ни старался эльф, выходило плохо, лицо кривилось и корежилось, как сапог на костре. Хвала богам, что окружающие этого не замечали.

Их поразило заклинание, а его, Олло — нет. Алый луч прошел наискось, в локте от него, ударив в Геремора и Наташу. Когда машина встала, одним богам известно каких усилий стоило Олло не выскочить наружу и не задать стрекача. И сколько хитрости потребовалось, чтобы перехитрить Любу — единственного нормального человека в толпе жертв приворотных чар.

— У нее глаза — три брильянта в два карата, — запела Наташа красивым голосом. Потом высунулась из окна и долго махала карете, мчащейся над землей.

Сзади послышалось тихое стрекотанье. Олло повернул голову. Высоко-высоко в небе парила странная машина, похожая на гибрид ковша и ветряной мельницы.

Внезапно джип заплясал на ухабах. Рявкнул мотор, и машину подбросило высоко вверх. Олло с силой ударило о переднее сиденье.

Когда в глазах прояснилось, эльф с ужасом уставился на дорогу. Вылетев с проселка на трассу, джип пересек белую линию и во всю прыть понесся по встречной полосе.

— Я люблю вас, люююдиии! — вопила Наташа, лавируя между мчащимися навстречу машинами.

Джип вильнул раз, другой. Что-то завизжало, салон наполнился отвратительным запахом паленого. Послышался злой дребезжащий свист, и тут же стих. За окном промелькнул серый стражник с полосатой палкой в руках. Карета, летевшая вдоль дороги, резко свернула к лесу.

— Ииих! — выкрикнула Наташа и крутанула руль.

Машина слетела с трассы и помчалась следом.

— Что творит! — воскликнул Иван Петрович, глядя на безумный слалом, устроенный водителем джипа на встречной полосе. — Чисто обезьяна за рулем.

— Менты нарисовались, — сообщил Вадик, приметив, как бело-синий «Жигуль» с горящей мигалкой вырулил с обочины и помчался вслед за джипом. — Щас пистонов навставляют.

Иван Петрович похлопал по плечу пилота.

— Вась, держись поближе. Самое интересное начинается.

— Карета к лесу повернула! — крикнул практикант. — Джип с трассы съехал. Тоже к лесу подались.

— Проклятье, за деревьями не увидим. — Иван Петрович досадливо сплюнул. — Вась, ниже давай, к самым макушкам. И держись за каретой.

Некоторое время они летели за каретой, не видя, что творится внизу, под деревьями. Внезапно, карета пошла на сниженье. Мелькнув черным боком, она исчезла за кронами.

— Там поляна, — сказал глазастый Вадик.

Та самая поляна. Старенькая избушка. Лежащее бревно и след от костра возле него. Олло поежился — не верилось, что он был здесь совсем недавно.

Карета приземлилась на краю леса. Взмыленные свинодемоны опустили морды и принялись жадно щипать траву.

Люба спустилась с козел и, покачиваясь, пошла к избушке. Волосы торчали в разные стороны, девушка напоминала дикобраза, проглотившего петарду. «Скорпионий хвост» в нижней губе мелко дрожал. В руках она держала Гереморов Боекомплект.

Из кареты посыпались многочисленные воздыхатели во главе с Геремором и Чертопрыщенко. Последним выбрался Заззу — живая картинка из брошюры о вреде злоупотребления магией. К компании присоединились пассажиры джипа. Олло шел позади всех, отчаянно надеясь, что на его лице такой же кошачий восторг, как и у остальных.

Люба повернулась к Геремору. Без своих серебряных ленточек, вымазанный с ног до головы землей, тот походил на огородное пугало, пережившее апокалипсическую битву с воронами.

— Гереморчик, миленький, принеси сундучок, — проворковала Люба.

— Лечу, любимая!

Эльф поскакал к избушке. Люба бросила торжествующий взгляд на Чертопрыщенко. В ответ главный злодей что-то просюсюкал, вытянув губы трубочкой. Люба поморщилась.

— Лечу! — повторил Геремор, ухватившись за дверную ручку.

В этот самый миг из леса донесся надтреснутый вой милицейской сирены.

То, что выкатилось на поляну, не имело права называться автомобилем. Лесная гонка превратила новенький Жигуль в поросшую ветками свалку металлолома. Распахнулись дверцы, причем одна, отлетев в сторону, засела в кустах, и на сцене появились четыре бравых милиционера с оружием наизготовку. Деревья сотряс хриплый боевой клич:

— Милиция! Всем стоять!

Виктор Антонович хмыкнул.

— А вот и правопорядок пожаловал. Бойцы! Веруете ли вы в магическую силу Сундука Завета?