Но при этом она считала, что писать не имеет права. Что это было бы непорядочно по отношению к Касе: ведь именно ее пронзительная история завладела воображением Сабины, именно этот импульс привел ее фантазию в движение. Здесь было все: любовь и смерть, счастье и страдание, вина без вины, которая клеймит человека навсегда. Вся полнота человеческого опыта. Однако совесть не позволяла Сабине вот так запросто взять и последовать за вдохновением. «Разве я могу так поступить с ней? Ведь это все произошло взаправду, это ее подлинная жизнь и боль, а не литература. Сделав это, я предам ее». Она не чувствовала себя вправе использовать историю подруги. Но неожиданный писательский зов так просто не утихал, как ни старалась Сабина заглушить его, — сейчас вот, к примеру, она тщательно изучала новое меню, которое Тео запланировал на весенний сезон.

Тем временем Анджей Черняк неподвижно сидел в каминном зале, точно врос в диван. В руках он держал бокал вина. С момента отъезда Ружи ему становилось все грустнее и грустнее — а ведь уехала она всего несколько часов назад. Он сам не знал, что ему теперь делать. Отпуск в министерстве неумолимо приближался к концу, и скоро ему придется возвращаться на работу, в Варшаву, в тридцативосьмиметровку на Хомичувке. А желания у него не было. Он был мрачен, зол на Сабину и на себя — за то, что все так по-дурацки вышло. Несколько лет назад, если использовать близкую ему техническую терминологию, их провода начали ржаветь. Тогда достаточно было небольшого ремонта — и все снова стало бы нормально. Но тот момент они прозевали, и в конце концов вышли из строя трубы, вышла из строя вся установка, и все полетело ко всем чертям. Жаль. А потом еще эта злосчастная Доброхна. Эх…

Так он сидел и размышлял над очередным бокалом бордо, как вдруг краем глаза заметил, что в зале показалась престранная фигура. Это был мужчина, который совершенно не вписывался в окружающий интерьер. Во-первых, на нем была зеленая армейская куртка — из тех, что носят на полигонах. Во-вторых, невооруженным глазом было заметно, что его длинные волосы, поредевшие на макушке, свисали жирными прядями, покрытыми перхотью. В-третьих, глаза у него бегали туда-сюда, словно у перепуганного мангуста. В-четвертых, когда он снял куртку, по залу разнесся запах застарелого пота; на черной футболке с надписью «Пижама порно»[116] под мышками виднелись наложившиеся друг на друга, будто слои древесины, подтеки — один над другим. Мужчина тяжело плюхнулся в кресло в углу зала. Минутой позже симпатичная молодая официантка с немного растерянным взглядом поставила перед ним как следует охлажденную бутылку водки. Даже не буркнув «спасибо», гость ударил локтем в дно бутылки, после чего открутил крышку и налил полную рюмку.

— Выпуклый мениск, — машинально произнес Анджей и сам удивился.

Мужчина поднял на него взгляд, и Анджей указал на рюмку.

— Выпуклый мениск, поверхность жидкости в непосредственной близости от стенок сосуда искривляется вниз.

Мужчина посмотрел на рюмку.

— Действительно, — констатировал он, глядя на водку, которая немного возвышалась над стенками рюмки.

— Это происходит, когда взаимодействующие силы между молекулами жидкости и твердого тела слабее, чем взаимодействующие силы между молекулами жидкости, — добавил Анджей, и неопрятный мужчина снова бросил на него взгляд, теперь уже с интересом.

Какое-то время он колебался, затем предложил:

— Хотите рюмочку?

Что до Анджея, то он не колебался ничуть. Встал со своего дивана и пересел в темный угол, где сидел чудак.

— Но у меня нет рюмки.

Мужчина почесал затылок, и с его головы посыпалась перхоть.

— Допивайте свое винцо. — Пальцем с чрезвычайно грязным ногтем он указал на его бокал.

Анджей пожал плечами и в два глотка опорожнил свой бокал, после чего поставил его перед сумасбродом. Тот от души налил ледяной жидкости, которая в бокале слегка окрасилась в розовый цвет, и протянул бокал своему новому товарищу. Они выпили не закусывая.

— Анджей, — сказал Анджей, протягивая руку.

— Мариуш, — сказал Мариуш и пожал руку Анджея.

Не прошло и двух часов, как в конторку к Сабине, как раз проверявшей праздничные брони, которых с каждым днем становилось все больше, постучала новая официантка.

— Простите, что отвлекаю, но, может быть, вам стоит на это взглянуть. Потому как я не очень понимаю, что в такой ситуации…

— Что случилось, пани Гося? — встревожилась Сабина.

Гося поступила на место Бориса и все еще входила в курс дел в пансионате. Она ничего не ответила, лишь направилась в зал, знаками показывая начальнице, чтобы та следовала за ней.

В каминном зале было темно — собственно, единственным источником света был мерно угасающий огонь в камине. Девушка прижала палец к губам и кивнула в сторону дивана, стоявшего у окна. Напрягая глаза, Сабина смотрела — и внезапно взгляд ее выхватил из полумрака двоих сидящих в обнимку мужчин: один из них держал в руке рюмку для водки, другой — винный бокал. Они сидели бок о бок, явно приходя в себя после очередной порции, и попеременно говорили — одинаково плаксивым тоном.

— Мариуш, б**, как мы с ней трахались! Понимаешь, как кролики, да понимаешь ты или нет? Во все места! Вот это были времена… Денег не было, на кино не хватало, и мы просто-напросто трахались.

Тут послышался громкий звук отрыжки, и инициативу в разговоре перехватил Мариуш.

— Анджей, Анджей, об этом ты мне даже не говори. Даже не говори мне, б**, о таких вещах. — Он икнул, убирая жирные волосы со лба.

— Лучшие годы она у меня забрала, понимаешь ты или нет? — сетовал Анджей, покачиваясь.

— Без обид, Анджей, но эта женщина не для тебя. Ты инженер, у тебя свой мир труб, насосов и этих, б**, выпуклых менисков, а ей… ей все-таки был нужен кто-то другой.

— Такой, как ты, Мариуш? — послушно подсказал Анджей.

— Такой, как я, — согласился Мариуш. Он открыл бутылку и попытался что-то еще из нее налить, но там уже не было ни капли. — Б**, — подытожил он и швырнул бутылку в угол.

Женщины, прятавшиеся в темноте, подскочили от неожиданности. Сабина чувствовала, что нужно как-то прервать этот компрометирующий ее диалог, тем более что происходило это на глазах у только что принятой на работу официантки, но не знала, как вмешаться.

— Мариуш, вот что я тебе скажу: плохая она женщина. И х** с ней!

— Да, конечно, — согласился Мариуш и отрыгнул.

Воцарилась долгая тишина, которую наконец прервал Анджей:

— У меня в номере водочка. Пошли?

Зыгмунтович оперся рукой на диван, силясь встать. Сабине, наблюдавшей эту сцену, вспомнились детские игрушки на пружинах: примерно с такой же грацией передвигались сейчас оба джентльмена. Дабы помочь друг другу преодолеть нелегкое путешествие на второй этаж, они обнялись и, поддерживая один другого за талию, двинулись вперед. Женщины спрятались за углом, чтобы остаться незамеченными. Впрочем, они могли этого не делать: мужчины были в таком состоянии, что и так ничего бы не заметили.