Зертрикс, кем бы ни был он в действительности, и впрямь мог заткнуть за пояс любого мага и чародея хайборийских стран. Он не нуждался ни в каких колдовских аксессуарах вроде руки задушенного матерью младенца или кисточки из волос девственницы, убитой собственным отцом и обесчещенной им же уже после смерти. Один щелчок пальцами – и на поверхности радужного занавеса появилось новое изображение.

…Низкое небо яростно плевалось короткими алыми молниями. Черные деревья, искривленные, изломанные, стояли в гниющей воде мелких болот. То тут, то там на поверхность неподвижной воды поднимался блеклый, тускло светящийся пузырь, дававший немного света. Между уродливых стволов была проложена тропа из ошкуренных бревен. По узкому осклизлому настилу, обвязавшись длинной веревкой, шла цепочка воинов. Приглядевшись, Конан без труда узнал в них своих коричневокожих приятелей. Они несли на себе полное вооружение, однако в тот момент киммерийцу не было дела до того, каким именно способом эти вдохновенные господа вознамерились лишить его жизни. Замерев от ужаса и отвращения, он смотрел на предводителя странной цепочки – белесое полупрозрачное существо, точно сотканное из плотных туманных струй. Больше всего оно напоминало улитку с содранным панцирем и длинной, выдающейся вперед крокодильей пастью. На длинных мясистых отростках зыркали по сторонам два каких-то подгнивших, источающих гной глаза.

– Они идут сейчас закрытой для смертных дорогой через один из принадлежащих демонам миров преисподней, – вполголоса пояснил Зертрикс. – Мне стоило некоторого труда разыскать их и показать тебе. Они настолько одержимы мыслью найти тебя, что отдали свои души на съедение демонам – как плату за проход по этой бездне. Их Боги смогли проведать, кто и как увел бесценного пленника из заваленной подземной тюрьмы. Их Боги сумели установить, что я намереваюсь отправить вас обратно в хайборийские земли… надеюсь только, они не знают, зачем мне это потребовалось. Так что будь бдителен, Конан из Киммерии! Эти одержимые могут оказаться страшными противниками.

– Спасибо за предупреждение, – насмешливо бросил Конан и, оттолкнув-таки горбуна с дороги, решительно шагнул за переливающийся занавес. И последнее, что он успел услыхать, прежде чем страшная сила рванула его куда-то в бездонную и беззвучную пустоту, были слова Гуаньлинь:

– Я постараюсь помочь! Верь мне, Конан!

А потом все чувства разом оставили его.

Глава 6. Аквилонский рубеж

На стыке границ между Зингарой, Аргосом и Пуантеном, самой южной из аквилонских провинций, где подле северной оконечности Рабирийских гор быстрая Алимана сливается с могучим Хоротом, издревле жил мирный, совсем не воинственный народ. Три больших государства как-то на удивление безболезненно поделили этот клочок земли. По Хороту шел основной поток грузов для не имевшей выхода к морю Аквилонии, и обитатели этих мест не бедствовали. Они никогда не затевали ссор с воинственными пуантенцами – те как-то не обращали внимания на эту мелюзгу, занятые пограничными спорами с коренной Аквилонией, а потом правителям Тарантии удалось направить эту воинственность на извечного противника Аквилонии – соседнюю Немедию…

По ухоженному, не в пример иным местам, проселку спешным шагом двигался странный отряд. Впереди шагал могучий воин в полном вооружении со странным мечом – эфес его являл собой грубую, необработанную и неудобную для руки кость, как будто бы только что выломанную из чудовищного сустава.

Конан вел своих спутников к обитаемым местам. Когда удушающие объятия магии Зертрикса наконец выпустили его, киммериец увидел, что стоит на длинном и низком мысу у слияния двух рек. Место он узнал сразу – устье Алиманы, возле самой пуантенской границы.

– Однако странно, – сказал сам себе Конан. – Раньше по Хороту баржи и плоты шли сплошным потоком – по крайней мере, пока я был королем и держал зингарцев с аргосцами в узде… Неужто Конн… – Брови киммерийца сдвинулись.

– Что ты намерен делать дальше, Конан? – посланец Крома тронул бывшего короля Аквилонии за плечо. – Эти места мне незнакомы, вдобавок… как это сказать… я уже давно служу нашему Отцу и… несколько отвык передвигаться подобным образом…

Конан замедлил шаг. Прислушивавшиеся к их разговору воительницы подошли поближе.

– Я чувствую, что надо мной будто бы топор палача подвесили, – хмуро проговорил киммериец. – Словно кто-то постоянно глядит мне в спину и только и ждет, чтобы я сделал нечто нарушающее договор…

– Да, да! – воскликнула Бёлит. – Со мной то же самое!

Остальные спутницы киммерийца дружно поддержали ее, даже Карела.

– Давно ль ты отвечаешь невпопад, сын Киммерии? – несколько обиделся посланец Крома. – Я задал тебе вопрос.

– А какой сейчас может найтись ответ? – огрызнулся Конан. – Кроме как идти к Тарантии, я ничего не могу придумать. Нам запретили говорить о чем-либо Конну; но со жрецами Митры или, скажем, Асуры-то я могу поговорить?

Посланец Крома с сомнением покачал головой.

– Вряд ли тебе помогут самые низшие из слуг этих божеств, – заметил он. – Но за неимением лучшего… Где тогда нам отыскать ближайший храм?

– В Пуантене, где же еще, – буркнул Конан. – Я вас туда и веду.

Однако далеко в тот день им уйти не удалось. Широкий наезженный проселок вывел их к покрытой садами широкой долине; по левую руку остался берег Алиманы, а впереди замаячила небольшая и очень уютная на вид деревушка с аккуратными глинобитными домиками под желтыми тростниковыми кровлями.

– А не думаешь ли ты, Конан, что тебе не следовало бы ходить туда? – внезапно заговорила рассудительная Раина. – Ты ведь сейчас точь-в-точь старый король Конан Великий; ты не думаешь, что народ тотчас же разбежится от ужаса, узрев тебя во плоти? Не лучше ли тебе дождаться, пока мы сходим на разведку и вернемся? – В словах Раины был здравый смысл, и Конан уже хотел было согласиться; но тут в деревню влетел всадник на взмыленном коне; в руках он держал высоко поднятое острием вверх красное копье с подвязанным к нему багрово-алым флажком.

– Это что еще такое? – вытаращил глаза Конан. – Аргосский знак войны!

Они всемером стояли на южном гребне долины. И, словно в гигантском театре, они увидели, как мирная деревенька мгновенно преобразилась, точно жители ее только и ждали этого знака. Из домишек выскакивали их обитатели, что-то неистово вопя и размахивая самодельным оружием, в основном – вилами и топорами, только пересаженными на более длинные рукоятки. Никто не остался в стороне: даже древние старики и старухи тянули высохшие руки, сжимавшие серпы и кухонные ножи.

Орущая и воющая толпа окружила вестника, осадившего коня на небольшой деревенской площади. Всадник в запыленном, заляпанном грязью сером плаще приподнялся в стременах и зычно выкрикнул, потрясая красным копьем:

– Время сбора! Время сбора! Вставайте все под знамена короля Ариосто! Поход на Тарантию! Время