которыми был вымощен двор, отвалились в стороны; комья полетели далеко окрест. Из появившейся дыры стремительно вырвалось темно-серое облако, моментально принявшее вид хищного крылатого дракона. Раскрылась пышущая огнем пасть; по двору понеслись струи бледного пламени.

Коричневокожие воины бросились врассыпную – очевидно, они понимали, в чем дело, и страх перед происходящим пересилил даже наложенные на них заклятия. Однако было уже слишком поздно. Конану приходилось видеть немало смертей, но даже его потрясли десятки мечущихся живых факелов, объятых странным, бездымным магическим пламенем. Оно дотла пожирало человеческую плоть, обнажавшиеся костяки еще несколько мгновений бежали, движимые неведомой силой, а затем падали. Вокруг белых скелетов на мгновение вскипала густая черная жижа – а затем сослужившие свою службу человеческие останки отбрасывались, и во дворе крепости один за другим появлялись все новые и новые демоны.

Пока черные чудовища как будто бы не обращали особого внимания на Конана и его отряд; этот шанс нельзя было упустить.

– К воротам все, быстро! – заорал киммериец, взмахивая мечом.

Воительницы одна за другой вскакивали обратно в седла; Конан же и посланец Крома рванулись к бьющейся на ступенях связанной Бёлит. Демоны суетились уже меньше, движения их постепенно приобретали осмысленность; мешкать было нельзя.

Конан одним ударом рассек стягивавшие Бёлит путы и рывком поднял ее на ноги.

– Беги! – прохрипел он прямо ей в лицо. – Лови коня и к воротам!

Предводительница пиратов сорвалась с места, словно выпущенная арбалетная стрела. Бёлит промчалась сквозь смыкающиеся ряды черных демонов туда, где ее ждали остальные спутницы. И – удивительное дело! – поводья в руку ей сунула не кто иная, как Карела…

Раина и Испарана тем временем уже возились с запорами ворот.

По шеренгам безликих чудовищ прошло короткое движение. Они сдвинулись; демоны становились плечом к плечу – и все вместе, словно вымуштрованные придворные гвардейцы, дружно качнулись вперед. Крыльцо, на котором замерли Конан и посланец Крома, оказалось в полукольце. Выхода не было. Нужно было пробиваться с боем.

Киммериец бросил быстрый взгляд на своего невольного товарища. Лицо посланца исказила странная гримаса, словно он до боли в ушах пытался разобрать приходящие откуда-то из дальней дали слова. Отсутствующий взор посланца замер, глаза смотрели в одну точку; казалось, он напрочь забыл и о демонах, и о самом Конане.

– Вперед! Да вперед же! – Киммериец грубо рванул его за плечо.

– Погоди! – посланец вырвался. – С меня спадают путы… я чувствую силу… Сейчас, сейчас, еще немного… – Он лихорадочно совершал руками какие-то мелкие пассы, словно кружевница, плетущая сложный узор.

Демоны, словно черные волны Мертвого моря, окружили крыльцо. До слуха Конана донесся отчаянный крик Карелы; кажется, она звала его…

Первый из черных демонов начал неспешно подниматься по ступеням. Медлить дальше было нельзя. Ноги Конана сами пружинисто разогнулись, и он всей тяжестью своих двухсот фунтов обрушился сверху на чересчур смелого гостя из бездны, обеими руками опустив тому на голову серый меч из кости демона.

Несмотря на всю громадную силу киммерийца и несмотря на его прыжок, клинок погрузился в плоть твари лишь на две ладони, рассек надвое один из полыхавших багровым глаз и остановился где-то около длинного безгубого рта.

Раздалось оглушительное шипение. Клинок задымился; сталь мгновенно раскалилась добела, кости рукояти начали обугливаться; демон же с немилосердно терзавшим уши диким визгом отпрянул в сторону и рухнул на ступени, растекаясь иссиня-черной маслянистой лужей. Разрубленный глаз превратился в красное пятно гнилостной слизи; второй же, целый, подхватила протянутая длань ближайшего демона, и спустя секунду схвативший уже пристроил этот глаз у себя посреди лба.

Конан не понял, зачем демону это понадобилось; но с разных сторон к нему уже тянулись обманчиво тонкие черные лапы чудовищ, и его все еще шипящий, раскаленный меч принялся отсекать их одну за другой.

Взмах… другой… третий… казалось, киммериец рубит какой-то причудливый черный хворост; отрубленные конечности демонов извивались и корчились, словно раненые змеи, у ног Конана. Он был очень быстр, меч его рубил направо и налево – и тем не менее уже становилось ясно, что Конан неминуемо проиграет. Демонов, казалось, нимало не беспокоила потеря одной или даже двух конечностей: вместо отсеченных тотчас же появлялись новые. Но, с другой стороны, твари эти не превращались и в сухопутных спрутов – рук, или лап, или клешней, у каждого оставалось только по две.

Бестии не приближались. Паутина черных рук старалась оплести Конана; тот без устали отмахивался мечом, но это все лишь оттягивало неизбежную развязку. В те секунды у него просто не оставалось мгновения подумать: почему же твари не пытаются напасть на посланца Крома?!

Вскоре стало понятно, для чего демону понадобился третий глаз. Он тотчас сделался чем-то вроде командира: казалось, этот добавочный глаз непонятным образом придал ему некую власть над остальными. Трехглазый мотал головой из стороны в сторону, словно осматривал все вокруг, и постоянно рычал что-то точь-в-точь как старый десятник, гоняющий на плацу новобранцев…

– Конан! – загремел за спиной киммерийца голос посланца Крома. – Оставь!.. Прорываемся!.. – казалось, слуга Бога Киммерии обрел утерянные силы; из-за спины Конана ощутимо потянуло холодом.

Что там сотворил посланец Крома, киммериец не знал, однако лапы черных демонов тотчас отдернулись; твари попятились, расступаясь и откатываясь в стороны. Открылся проход к воротам, уже распахнутым стараниями воительниц.

Конан и слуга Крома опрометью бросились в освободившийся коридор. Мелькнула череда черных морд с горящими глазами, которые сейчас казались озадаченными и чуть ли не растерянными; однако за спинами воинов строй демонов вновь смыкался.

Пригибаясь к гривам коней, люди галопом вылетели из жуткой крепости. Створки захлопнулись с резким лязгом; над стенами тотчас же взметнулись клубы ярко-алого дыма и раздалось многоголосое низкое рычание, исполненное такой ненависти и злобы, что даже Конану стоило труда подавить приступ страха. Над каменными зубцами поднялся длинный черный отросток, на конце которого факелом горел кроваво-красный глаз демона. Глаз этот пристально следил за поспешно удалявшейся к северу кавалькадой…

Вырвавшись из ловушки, отряд гнал коней так быстро, как только мог. Ветер свистел в ушах, они мчались не разбирая дороги, стремясь уйти подальше от зловещего замка, превратившегося в гнездо обитателей неведомых преисподних. Наконец Конан осадил скакуна.

Запаленные долгой скачкой кони остановились на гребне очередной долины, из которых, собственно, и слагалась земля Пуантена. Здесь уже вовсю погуляла война. Взорам Конана и его спутников предстала дотла спаленная деревня; лишь кое-где торчали печные трубы. В придорожной пыли лежали тела – победители отчего-то не позарились на отменные доспехи погибших; судя по всему, павшие были воинами