дорога постепенно расширялась. Вокруг расстилалась богатая страна. Апельсиновые и пальмовые рощи, широкие луга – так что же заставило ее обитателей бросить все нажитое, похватать первое попавшееся под руку оружие, которое, собственно, с большой натяжкой могло называться таковым, и последовать за исконными врагами этих краев?

Отряд Конана миновал несколько опустевших деревень. Однако выяснилось, что к армии аргосцев присоединились не только поселяне. Ушли и владельцы пограничных замков – ушли сами и увели с собой всю многочисленную челядь и рыцарей. У киммерийца невольно стиснулись кулаки. Пуантенцы! Самые верные, самые надежные, не раз выручавшие его в трудные дни друзья – и вот идут вместе с обезумевшими толпами врагов Аквилонии…

Они остановились на ночлег в одной из оставленных крепостей. Просторные залы выглядели словно после поспешного бегства – похоже было, что здешние обитатели бросили все нажитое, захватив только оружие. Дверь небольшой сокровищницы даже не была заперта. В конюшнях стояли лошади, и дальше отряд двигался уже верхом.

На следующий день они увидели впереди дымы многочисленных пожаров. Шла уже настоящая война. Очевидно, магия неведомых чародеев-Богов далее не распространялась.

– Надо обогнать эти орды, – сумрачно бросил спутникам Конан. Киммериец чувствовал себя совершенно омерзительно, потому что даже отдаленно не представлял себе, что делать дальше. «Пробираться в Тарантию!» Слишком расплывчато для бывшего короля, привыкшего повелевать многотысячными армиями…

Около полудня им попался еще один брошенный замок.

– Остановимся здесь, – внезапно обратилась к киммерийцу Бёлит. – Не забывай, мы теперь не призраки, и нам не под силу мотаться весь день в седлах, точно диким амазонкам!

Конану показалось, что глаза предводительницы пиратов смотрят чересчур уж хитро; остановка здесь была совершенно бессмысленной, и киммериец, конечно же, воспротивился.

И тут впервые все пятеро воительниц дружно накинулись на него – впервые вечно ссорящиеся соперницы оказались заодно, и даже Карела на время прекратила свою вечную пикировку с Бёлит.

– Некогда нам! – выйдя из себя заорал Конан. – Вы что, не видите, что творится?!

Его спутницы переглянулись.

– Нам от тебя кое-что нужно, Конан, – наконец выдавила из себя Раина.

– Это что ж такое? – хмыкнул киммериец.

И после этого ему простыми словами и распространенными простонародными жестами было объяснено, чего, в сущности, от него ждут. Совсем несложного. Куда более естественного, чем драки с колдунами, поединки с чудовищами и тому подобные бессмысленные дела, на которые недалекие мужчины почему-то тратят большую часть своей жизни…

– Мы ведь теперь люди, – закончила Испарана. – И ничто людское нам не чуждо, Конан. Мы долго спорили и решили: чтобы никому не было обидно, ты должен побыть со всеми. Очередность решит жребий.

Признаться, Конан не ожидал подобного. Да, он любил утехи плоти, сам по молодости предавался им, бывало, в совершенно неподходящем месте или в неподходящее время… Но сейчас… и главное – с НИМИ… кто еще несколько дней назад были покойницами… кого подняла из безмолвия и праха могил жуткая воля Неведомых… Было в этом что-то извращенное, чего всегда сторонилась буйная, но предпочитающая естественные удовольствия натура Конана.

– Ну уж нет, – он покачал головой. – Не до того сейчас, красавицы.

– Да чтоб сожрали тебя твои неведомые Боги! – топнула ногой Бёлит. – Ты не понимаешь, что нам нужно забыться? Хоть на миг перестать думать о том, что будет с нами, если мы не выполним то, что нам велели?! Когда мы плавали на «Тигрице», Конан, тебя не приходилось просить и одного раза! Может, ты совсем растерял пыл с годами?!

Снести подобное было выше сил киммерийца.

– Ах так?! – зарычал он, подбочениваясь. – Ну, это мы еще посмотрим!..

Воительницы обменялись между собой торжествующими взглядами. Отчего-то в этот момент они перестали ссориться.

Кавалькада свернула с широкой дороги на ведущий к брошенному замку проселок. Еще пять минут скачки – и копыта зацокали по плитам мощенного камнем двора. Дверь в главную башню была распахнута настежь.

Раскрасневшаяся, с шалыми глазами, Бёлит молнией слетела с седла.

– Помните, что я – первая! – выкрикнула она товаркам и бегом бросилась вверх по ступеням сложенного из гранитных глыб крыльца. Киммериец последовал за ней, посланец Крома отстал, он держался нарочито равнодушно – и потому, наверное, первым заметил опасность.

Прямо над головой неистовой Бёлит, словно чудовищный цветок, распустилась тонкая черная сеть, сотканная из почти невидимых нитей. Предводительница чернокожих пиратов не успела и глазом моргнуть, как оказалась спелената по рукам и ногам. Веревки накрепко притянули к телу ее правую руку; левая успела выхватить небольшой кинжал, но лезвие бессильно скользило по тонкой паутине сетей: очевидно, эту снасть защищало какое-то чародейство!

И отовсюду – из-за надворных построек, из отваленных люков подвалов, из темного нутра опустевших конюшен – на отряд Конана со всех сторон ринулись коричневокожие воины. И на миг киммерийцу почудилось, что за каждым врагом тянется быстро исчезающий бледно-огненный след…

– К мечу! – заорал Конан, забыв, что он не во главе эскадрона «черных драконов». Сам он успел соскочить с коня и отпрыгнуть к стене до того, как волна врагов докатилась до него.

Ворота замка-ловушки со скрипом захлопнулись. Отряд оказался в западне. Боги забытого всеми странного народа с крайних восточных окраин великого континента оказались способны подстроить мелкую пакость своим удачливым соперникам и если и не расстроить их планы, то, по крайней мере, проследить пути их слуг.

Отряд Конана оказался захвачен врасплох. В прекрасных головках воительниц роились весьма далекие от бранных дел мысли; накатившийся коричневый вал смял их и разбросал в разные стороны. Киммериец видел, что у Валерии вырвали из руки ее боевую цепь; Карела получила тяжелый удар по шлему и с трудом удержалась на ногах. И только Раина с Испараной встретили нападение так, словно ожидали его все это время.

Не подвел и посланец Крома. Воин лихо присвистнул, вскинул увесистую секиру – и на камнях распростерлось первое тело, аккуратно разрубленное надвое – от плеча до промежности.

Отчего-то коричневокожие воины не пускали в ход колющее и рубящее оружие. Очевидно, они получили приказ любой ценой взять Конана и его спутников живыми. Поэтому в основном они пользовались увесистыми дубинками без шипов, пригодными скорее для того, чтобы оглушать, а не убивать.

Бёлит билась в сети, точно бешеная пантера. Казалось, она лишилась рассудка от ярости. Гибкое тело то выгибалось тугой дугой, то вдруг с неистовой силой распрямлялось: кинжал в левой руке по-прежнему пытался перерезать стягивающие ее путы.

– Держись, мы идем! – взревел Конан, видя, что шестеро коричневокожих вознамерились утащить первую пленницу в глубь замка. Вдвоем с посланцем Крома они рванулись вперед, и некогда было уже спрашивать, почему слуга Владыки