– Что такое? – спросил Лотиан.

– Мой повелитель, с юго-востока движется войско.

– Войско?.. – растерянно переспросил фэйн и огляделся в поисках ответа.

– Гула-рхуны, мой повелитель.

– Сколько? – уточнил Тараней.

– Много тысяч, господин.

– Вон там! – воскликнула Синна, указывая на юго-восток.

В первых лучах занимающейся зари на отдаленном холме появилось огромное войско рхунов. Дикари разделились на два отряда – один направился к Алон-Ристу, второй – к лагерю фрэев. Их были не тысячи – десятки тысяч; они шли не строем, а толпой, как стадо оленей. Даже на расстоянии Мовиндьюле слышал их вопли – жуткий несмолкаемый рев.

– Вы что, их не заметили? – спросил Лотиан у Пауков.

– Мы сосредоточились на сражении в крепости, мой фэйн.

– Слепые идиоты!

– Вы по-прежнему хотите, чтобы мы…

– Забудьте о драконе, уничтожьте войско!

Все, кто мог бежать, спасался бегством, и Роан не стала исключением. По идее, Гиларэбривн должен быть на их стороне, однако Роан не привыкла доверять другим. Она провела всю жизнь, стараясь казаться незаметной, и в совершенстве овладела искусством прятаться. Дракон был высотой с трехэтажный дом, размах его крыльев достигал девяноста футов, клыки – больше фута длиной, и к тому же он изрыгал огонь. Когда Гиларэбривн приземлился во дворе, все бросились наутек. Роан не видела, побежала ли Сури. В конце концов, дракон – ее творение.

Самые глупые попытались атаковать его.

«Нет, они не глупые, а храбрые, – решила Роан. – Просто не понимают, что делают».

Отбежав подальше, девушка обернулась, чтобы рассмотреть Гиларэбривна при дневном свете. Чешуя, показавшаяся ей черной, оказалась темно-зеленой. Чешуйки блестели как металл и были твердыми словно сталь. Мечи и копья не могли пробить прочную броню, и фрэйские солдаты гибли в когтях или клыках дракона. Потеряв разум от ужаса, некоторые люди тоже пытались напасть; Гиларэбривн не обращал на них внимания, как большая собака не замечает дерзкого щенка. И все же дракон был опасен: каждое его движение приносило разрушение. Одним ударом хвоста он развалил ближайшую стену; от взмахов его крыльев поднимались пыльные бури, от которых люди слепли и задыхались.

Из двора было всего два выхода – спуск в город и подъем к большому зданию с куполом, ведущему к Кайпу. Роан побежала в Кайп. Она надеялась найти там Персефону, Брин и Мойю, но огромный купол рухнул и пройти сквозь здание оказалось невозможно. Единственный путь наверх – по узкой лестнице вокруг Верентенона, по ней уже поднималась толпа людей. Те, кто находился у подножия здании, погибли под завалами.

Должен быть лучший способ выжить.

Попробую спрятаться.

Роан огляделась в поисках какой-нибудь норы, где можно затаиться, однако ее заметил фрэйский солдат. Она увидела его ухмылку – Ивер улыбался точно так же. Шлем в виде головы медведя и медный нагрудник залиты кровью. Алые капли стекали по гладкой поверхности, словно слезы.

Фрэй направился к Роан.

Она поспешила прочь, надеясь, что он ею не заинтересуется.

Тот припустил трусцой.

Роан бросилась бежать.

Лестница, ведущая наверх, – ловушка. Спрятаться в верхнем дворе невозможно. Роан помчалась к дракону, надеясь, что тот ее узнает, но в этот миг Гиларэбривн поднялся в воздух. Остался лишь один вариант – спуститься в город. На лестнице – никого, и это внушало опасения.

Плохая идея. Плохая идея. Плохая идея.

– Замолчи! Я пытаюсь сосредоточиться! – прикрикнула Роан на саму себя. – Ты что, не видишь, я уже спускаюсь?

Оказавшись внизу, девушка обнаружила, что улицы завалены обломками. У нее не оставалось выбора, кроме как следовать по относительно расчищенному пути в нижний двор. Как и верхний, тот был полностью разрушен. Она прилично оторвалась от фрэя, чье движение замедляли доспехи, меч и щит.

Может, он найдет себе более легкую добычу?

Роан не оборачивалась; ей и так был хорошо слышен лязг бронзовых наплечников.

Добравшись до нижнего двора, она припустила по ровному пространству. Расстояние – ее единственная надежда. Кролики выживают лишь потому, что хищникам лень догонять их, и Роан решила поступить как самый изворотливый кролик. Впервые она пожалела о поясе с инструментами: его тяжесть замедляла бег, а инструменты раскачивались и звенели.

Повсюду валялись мертвые тела – люди бок о бок с фрэями. Роан старалась не смотреть на лица, боясь увидеть знакомых.

Она пробежала мимо Речь-скалы, направляясь к единственному свободному выходу – передним воротам, точнее, их обломкам. Перед ней забрезжила надежда на спасение, пусть даже в крепости не осталось ни одной уцелевшей двери, ни одного не сломанного засова, ни одной не разрушенной стены, а на той стороне ущелья раскинулся вражеский лагерь. На земле среди развалин валялись бронзовые створки ворот: цель уже близка.

Покидать крепость – очень, очень плохая идея.

– Заткнись!

Фрэй позади нее яростно зарычал. Он по-прежнему преследовал ее; с каждым его шагом расстояние между ними сокращалось.

У Роан заныли ноги и, что еще хуже, сбилось дыхание. Она попросту не могла вздохнуть.

Я умираю.

Девушка миновала упавшие бронзовые ворота и остатки укреплений. Впереди зияло ущелье, края которого, словно стежками, были стянуты семью мостами, воздвигнутыми с помощью волшебства. Роан побежала к ближайшему мосту – хотя слово «побежала» вряд ли можно было применить: ей пришлось перейти на быстрый шаг. В небе клубились грозовые тучи, на горизонте сияло ярко-желтое солнце. Солнечный свет слепил глаза, тем не менее, девушке удалось разглядеть войско и силуэт всадника, скачущего по мосту к ней навстречу.

Я в ловушке. Все кончено.

Словно в подтверждение ее мыслей, в противоположный берег ударила молния. Волнение на небесах, вопли и крики, треск и грохот укрепили Роан в уверенности, что все пропало.

Бежать не имеет смысла.

Она остановилась, отчаянно пытаясь вздохнуть. Смерть уже близка.

Кто доберется до меня первым? Всадник, скачущий по мосту, или фрэй, бегущий сзади? Девушка печально улыбнулась. Сколько усилий ради дочери рабыни.

Не важно, кто будет первым. Глядя мутным взглядом на край ущелья, Роан подумала:

Я могу прыгнуть вниз.

Она улыбнулась при мысли, что не доставит ни одному из них удовольствия убить ее.

А вдруг они не собираются меня убивать?