— Говорит: «один на один», — развел руками юноша, виновато посмотрев на свою спутницу. — Мне кажется, нужно сходить.

— Конечно, — кивнула Измайлова. — Дело есть дело.

— Передайте послу Тингу, что я приду, — сказал Светлов китайцу. — Где мы с ним встретимся?

— Слазу за фолота, — ответил тот. — Пасола Тинг путет жтати фаса!

— Договорились, — не смог сдержать улыбки Олег — оставалось надеяться, что та будет принята за проявление любезности, а не за насмешку.

— Плагаталю, пасола Суфетлоф, — в третий раз поклонился Лю и степенно удалился по коридору.

За ворота форта Олег вышел задолго до окончания обеденного времени, но «пасола Тинг» уже ждал его там. Вернее, ждала — это оказалась китаянка. Щуплая, невысокая — даже с учетом объемного узла блестящих черных волос на темени она едва доставала Светлову до плеча. Лет ее легко могло оказаться как шестнадцать, так и двадцать шесть — точнее на вид не определишь. Еще неделю назад Олег непременно присмотрелся бы к этому хрупкому созданию повнимательнее и, вероятно, счел бы миниатюрную азиаточку симпатичной, но сейчас в эту сторону мысль у него даже не повернулась.

Удивительное дело: в былое время, когда властительницей его дум была Инна, Светлов в любой момент легко мог засмотреться, хотя бы и мимолетно, на других девушек: на точеную фигурку Дили (конечно, пока не узнал, кем Измайлова-младшая является в действительности), стройные ножки и очерченный бюст Ады, роскошные волосы Хюррем… Теперь же — как отрезало. Иные женщины, кроме Гали, словно растворились в густом тумане — вроде, и есть где-то, а вроде и нет их. Не существует. Глаза их видят — как ту же Тинг сейчас — а мозг игнорирует, рисуя чисто функциональный образ: прохожий в коридоре, сосед в столовой, китайский дипломат…

— Посол Тинг? — полуутвердительно проговорил Олег, приблизившись.

— К вашим услугам, посол Светлов, — очень чисто по-русски — не чета Лю — отозвалась девушка и протянула ему руку. Ладонь ее была маленькой и теплой, рукопожатие крепким, но коротким.

— У вас прекрасный русский язык, — когда-то Олегу довелось прочесть в интернете, что любые переговоры с китайцами следует начинать с обмена любезностями и комплиментами, но эти его слова не были продуманной лестью — вырвались как-то сами собой, естественным образом. — Вы бывали в России?

— Спасибо, — улыбнулась Тинг. — Да, я была в вашей стране, и даже дважды, но язык учила дома, в Пекине. А вам доводилось посещать Китай, посол Светлов?

— Увы, нет, — развел руками Олег.

— Жаль, — кажется, с искренним сокрушением покачала головой китаянка. — Что ж, пользуясь случаем, приглашаю вас в Тиньши — так мы называем нашу базу. Верю, что когда-нибудь, волею Неба, она станет новым Китаем.

— Благодарю, — вежливо склонил голову Светлов. — В свою очередь, буду рад видеть вас гостьей Крепости Росс.

— С удовольствием воспользуюсь русским гостеприимством — когда-нибудь. А пока, может быть, пройдемся? — указала китаянка рукой в сторону зеленого склона холма, у подножия которого стоял серый девятигранник Виктории.

— Наши любезные хозяева просили предупреждать о дальних отлучках, — напомнил Олег.

— Мы не уйдем далеко, — заверила его девушка.

Они неспешно двинулись пологим подъемом прочь от форта.

— Кстати, любопытное наблюдение, — проговорила Тинг, когда они со Светловым удалились от ворот Виктории метров на пятьдесят. — У англичан и американцев — форт, у вас — крепость, а у нас — просто город.

— Вы это к чему? — слегка нахмурился Олег. — Намекаете на агрессивность западных народов?

— Вовсе нет, — обезоруживающе улыбнулась девушка. — Только на сам факт различия в менталитете.

— Запад есть запад, восток есть восток… — развел руками Светлов, не очень уютно чувствуя себя на этой скользкой почве.

— И вместе им не сойтись? — с легкой усмешкой закончила за него Тинг. — У вас, в России, неправильно понимают эти слова Киплинга.

Oh, East is East, and West is West, and never the twain shall meet,

Till Earth and Sky stand presently at God's great Judgment Seat;

But there is neither East nor West, Border, nor Breed, nor Birth,

When two strong men stand face to face, though they come from the ends of the earth![26] —

с чувством продекламировала она, подняв темнокарие глаза к голубому небу. — То есть смысл баллады прямо противоположный: возможно объединение на основе общих ценностей: мужества, чести, любви… Хотя, с другой стороны, может быть, все как раз наоборот: только у вас и понимают правильно, — добавила девушка внезапно совсем иным тоном — тихим и холодным. — Редьярд Киплинг — квинтэссенция англичанина, а пожав руку англичанину, стоит пересчитать оставшиеся у тебя пальцы. Один ваш великий соотечественник еще на стыке девятнадцатого и двадцатого веков предостерегал: «Плохо иметь англосакса врагом, но не дай Бог иметь его другом…» Сам Конфуций не сформулировал бы точнее.

— Ну, это когда было, — пожал плечами Олег, абсолютно не представляя, кому принадлежит эта цитата и не очень пока понимая, куда клонит его начитанная собеседница.

— Времена меняются — люди остаются прежними, — парировала китаянка. — Англия никогда не скрывала, что у нее нет ни вечных союзников, ни постоянных врагов — постоянны и вечны только их интересы. И Китай, и Россия не раз ощутили это на себе.

— Та Англия осталась на Земле, — счел необходимым возразить Светлов.

— Может быть, — как будто бы легко согласилась Тинг. Но тут же заметила: — А может быть, и нет.

— Давайте на чистоту? — предложил Олег, устав от этой нелепой игры в кошки-мышки. — Разве вы здесь не с той же целью, что и мы — заключить альянс и объединиться, в том числе с англичанами? Если так — к чему все эти экскурсы в историю?

— Мы здесь для того, чтобы изучить предложение об альянсе, — заявила девушка. — Но не более того — пока. Поспешность — мать ошибок.

— Вы читали проект договора? — спросил у нее Светлов, вспомнив об их с Галей завершенном труде.

— Да. И не увидела в нем главного — как мои люди смотут защититься от произвола. Гарантий того, что, передав свои энергетические батареи Форту Виктория, мы не останемся ни с чем.

— Ну, как же?! — удивленно всплеснул руками Олег. — Там же на этот счет целый раздел прописан! С детальными механизмами, схемами, процедурами!

— Когда люди намерены поступать друг с другом честно, вся эта так любимая на Западе юридическая казуистика оказывается излишней. Когда же нет — тем более бесполезной. Договор хорош, если есть судья, к которому можно апеллировать в случае его нарушения, и строгий пристав, готовый восстановить порядок. Здесь же жаловаться будет некому, а значит, вступает в действие древнейшее из прав — право сильного. И, по любому будучи в Альянсе в меньшинстве, мы оказываемся заведомо слабее — то есть уязвимы.