Спустила ногу с тротуара, ступила на лед. Шаг, еще шаг. Даничего, не так уж и страшно, это просто самовнушение.

И вдруг, ни с того ни сего, она удивилась: «Почему Костяназывал меня Сашей, а не Алькой?»

Что-то привлекло ее внимание, какое-то движение. Глянуланаправо – и увидела черный автомобиль, стремительно летящий на нее с горы.

* * *

Офис Полозовой располагался на первом этаже бывшего Домамоделей, теперь превратившегося в обычный многонаселенный бизнес-курятник, гдефирмы по продаже компьютеров или видеокассет соседствовали с конторами,торгующими канцтоварами, женским бельем, со страховыми фондами или кулинарнымицехами. Карина мельком улыбнулась знакомому охраннику, который задумался всвоей будочке, безуспешно пытаясь осознать, что именно он охраняет и от кого, ипрошла по длинному облезлому коридору. А вот и знакомая дверь с претенциознойвывеской: «Модельное агентство «Евгения».

Да ради бога! Евгения так Евгения!

Карина набрала побольше воздуха и, сделав лицо лопатой, каксоветовала Женя, толкнула дверь.

Она еще не знала, что почувствовала бы и как повела бы себя,окажись просторный зал, по обыкновению, заполнен девчонками, отрабатывающимипоходку, или примеряющими новую коллекцию, или вообще проходи тут съемка длякакого-нибудь «Вога», «Космополитена» или хотя бы «Нижегородского рабочего».Однако зал был пуст, абсолютно пуст, и Карина уже решила было, что Полозоваушла, забыв запереть офис, как вдруг увидела: в дальнем конце зала приоткрытадверь, ведущая в персональный Женин кабинетик.

Карина на цыпочках вошла в зал, прикидывая, удастся лизабрать сверток с туфлями из во-он того дальнего шкафа – и смытьсянезамеченной. А может, лучше объявить о своем присутствии? Если Женька выглянети застанет ее у шкафа, может получиться очень глупо.

С другой стороны, с Полозовой ведь станется выгнать ееотсюда в три шеи и не отдать туфельки. Просто из вредности, ни по какой другойпричине, ведь Каринины туфли велики субтильной Полозовой минимум на триразмера.

Нет, лучше втихаря… Может, там и нету никого, вкабинетике-то.

Карина на цыпочках сделала несколько шажков по изряднопотертому линолеуму. Еще немного, еще чуть-чуть. Вот и шкаф. Только бы дверцане скрипнула… Отлично! Грабить, оказывается, совсем нетрудно. Если честно – разплюнуть.

Она уже развернулась, чтобы уйти – так же незаметно, какпришла, – но вдруг из кабинетика донесся звон разбитого стекла, потом злойматерок, громко выкрикнутый Полозовой, а потом – столь же громкое рыдание.

Карина замерла, косясь через плечо и нервно поводя ноздрями.Остро пахло коньяком, такое впечатление, что вылилась чуть ли не целая бутылка.Но неужели поэтому Женька рыдает так отчаянно?

А, не ее это дело!

Карина подавила ненужное сочувствие, вдруг всколыхнувшееся вгруди, и шагнула к выходу, как вдруг за спиной послышался нетвердый оклик:

– Кто это?

Наверное, не надо было оборачиваться. Сделать лопатойвдобавок ко всему прочему еще и спину – и топать дальше. Но дернул же черт…

Женька Полозова стояла в дверях, цепляясь обеими руками закосяк, словно ноги ее не держали, и, сильно щурясь, вглядывалась в Карину:

– К-кто там? К-кто это? Вы ко мне-е?

Она была пьяна вдрабадан, и, хотя Карина знала, что бывшаядиректриса нередко прикладывается к рюмке, здесь пахло уже не рюмкой, а какминимум бутылкой.

– Привет, – независимо сказала Карина, убирая за спину сумкус туфлями: совсем необязательно Полозовой знать, что ее втихую грабанули. – Я всоседнем доме была, в магазине, ну и заглянула, может, Анька здесь. Она мнесрочно нужна. Но ее нет, и я ухожу. Пока.

– Не-ет, – вдруг пьяно проблеяла Женя, кидаясь к ней, ночуть не падая и повисая на плече Карины. – Не-ет, ты погоди-ка… Ты мне лучшескажи, что будет со мной?

«Сопьешься!» – чуть не ляпнула Карина, но вовремяспохватилась и спросила с искренним удивлением:

– А что с тобой будет?

– Не-ет, это ты мне скажи! – Женя пьяно водила головой, какбольшая очковая змея, даром что отродясь не носила очков. – Твой приятель меняпод асфальт закатает? Или ка-ак?

– Ну что ты несешь? – Карина выдернула руку, но Женя такрезко клюнула вперед носом, что пришлось ее снова подхватить, чтоб не рухнула.– Какой приятель? За что? Почему?

– А Олега – за что? – Женя смешно таращилась, пытаясьсфокусировать взгляд на глазах Карины, но это получалось довольно плохо. –Римского… Куперовича…

– Что с ним такое? – неприветливо осведомилась Карина. –Неужели закатали под асфальт? Нет еще? Какая жалость! Ему там самое место,предателю.

– Издеваешься? – взвизгнула Женя, замахнувшись, но попалакуда-то за левое плечо Карины, словно там стоял еще один участник этогоразговора – стоял и издевательски ухмылялся.

– А ну, пошли! – сердито сказала Карина и втолкнула Полозовув ее каморку. – Уймись! – добавила она, легким толчком отправляя ее в кресло иоглядываясь.

Да, запашок, будто в цеху по разливу коньяка. Хотя разбитоне бог весть что – всего лишь бутылка бренди «Старая крепость». Но это всеравно под сотню выходит. Жалко! А вот и еще одна пустая «Крепость» стоит вуглу. Неужели Женька ее усидела сам-друг?! Тогда странно, что она еще держитсяна ногах и шевелит языком, а не храпит пьяным храпом!

Послышался странный звук, и Карина увидела, что Полозовауткнулась в ладони, а спина ее вздрагивает.

– В коме… – невнятно вырвалось сквозь дрожащие пальцы. –Слышишь, чего говорю? Так отмолотили мужика, такую отбивную из него сделали,что неделю лежит в коме и в сознание не приходит. Говорят, даже кровоснабжениемозга может быть нарушено. То есть если и очухается, то идиотом останется навсю жизнь. А за что? Ну что он такого сделал?!

И вдруг Полозова резко выпрямилась, с ненавистью уставиласьна Карину – с совершенно трезвой ненавистью:

– Это ты его заложила? Ты?! Кириенко арестовали, а Олега… –И она снова залилась пьяными слезами.

Карина стояла, чувствуя себя дура дурой. Кириенкоарестовали? Она знала единственного Кириенко – бывшего премьера, но он, когромному сожалению, пребывал на свободе и настолько прочно прописался нателеэкранах, что уже сил не было смотреть на эту лоснящуюся политическуюневаляшку! А кого же тогда арестовали? И какая тут связь с избиением Олега?