Когда мы устроились в салоне, Стив протянул мне прямоугольную коробочку и конверт.

– От Ника, – сказал он невозмутимым тоном.

Я посмотрела на коробочку и промолчала. Значит, Ник написал мне какое-то письмо?

Брайар с любопытством наблюдала за мной, но я оставила обе вещицы на соседнем сиденье, не открыв ни конверт, ни коробочку.

– Ты не хочешь узнать, что тебе купил бойфренд?

Я помотала головой, устремив взгляд на дорогу. Сейчас нужно мыслить трезво и здраво. После юбилея мы поговорим обо всем и тогда сможем открыть друг другу наши сердца.

Поместье находилось на окраине города, и время в пути только усиливало нервозность. Когда мы приехали, я с удивлением взирала на деревья, которые возвышались слева и справа от дороги: их украсили сияющими гирляндами. Лимузины выстроились в очередь, дожидаясь, пока первые машины минуют ворота.

Когда наш автомобиль затормозил возле белоснежного особняка, телохранитель в строгом костюме открыл дверь. Пришлось приложить максимум усилий, чтобы не выдать волнения.

Я вылезла из салона, и по крайней мере тридцать пар глаз уставились на меня.

– Добрый вечер, леди, – поздоровался телохранитель, и я заметила, как он дотронулся до уха и что-то прошептал в рацию.

Мама велела мне не позировать для фото, пока я не встречусь с ней и Уильямом, поэтому я решила не светиться. Тем временем секьюрити пригласил меня следовать за ним, но я поглядела на Брайар.

– Я не собираюсь это пропускать, – заявила она, наблюдая за фотосессией с важными людьми с расчетливым интересом.

– Ты уверена? Ты не против остаться одна?

Брайар закатила глаза, пожала изящными плечами и принялась дефилировать между гостями. Я сразу сообразила, что мне точно не стоит за нее беспокоиться.

Я повернулась к телохранителю, который все еще ждал меня. Он повел меня туда, где группа репортеров брала интервью у каких-то знаменитостей. Я была ошеломлена… но вскоре увидела маму и отвлеклась. Наши взгляды встретились, и я невольно напряглась. Мы не виделись с того самого дня, когда я ушла из дома несколько недель назад. Сначала я решила, что минуло уже достаточно времени, чтобы мы могли отложить проблемы в сторону, но поняла: нам обеим еще многое предстоит обсудить.

– Ты прекрасна, Ноа! – воскликнула мать. Она подошла ко мне и тепло обняла.

Мама выглядела как кинозвезда: волнистые волосы скрепляла великолепная серебряная заколка. Платье винного оттенка делало ее совсем молоденькой. Я всегда поражалась тому, как ей удавалось выглядеть такой юной и свежей. Она никогда не являлась поклонницей строгих диет или чего-то подобного.

– Спасибо. Ты тоже, – ответила я, а потом заметила Уильяма, который общался с репортерами из «Лос-Анджелес таймс».

С того места, где я стояла, открывался хороший обзор на происходящее. Я могла наблюдать и за гостями, и за лимузинами, которые продолжали подъезжать к особняку. Каждый приглашенный был разодет в пух и прах. Мама приветливо здоровалась со всеми, кто проходил мимо, ну а для меня все это было настоящим безумием. Мне даже стало немного тяжело: казалось, атмосфера давила на меня. Мама познакомила меня с таким количеством людей, что я не могла их запомнить. А затем мы ждали, пока Уильям закончит давать интервью журналистам и подойдет к нам, чтобы сделать гребаные семейные фотки.

Переполох среди репортеров заставил меня взглянуть на только что затормозившую машину. Дверь открылась, и мое сердце пропустило удар. Там был он. Боже мой, только бы не сойти с ума!

Николас вышел из лимузина: у парня был серьезный и деловой вид. Фотографы завопили. Ник застегнул пуговицу пиджака и протянул руку своей спутнице, помогая ей вылезти из салона. София Эйкен нарядилась в эффектное черное платье, облегающее и невероятно сексуальное. Я наблюдала за ними издалека, чувствуя внезапный рвотный позыв.

Отвела взгляд и сосредоточилась на группе гостей, стоящих напротив меня. В этот момент Уильям отделился от журналистов и подошел поздороваться со мной. Надо сказать, отчим сиял от счастья, разумеется, ведь это был его вечер… Я все время думала о себе и переживала, поэтому напрочь забыла, насколько мероприятие важно для него.

– Спасибо, Ноа, ты прекрасно выглядишь. – Уилл улыбнулся.

Я кивнула, сдерживая гнев, который начал захватывать меня минуту назад. Потом осторожно покосилась на Николаса: он что-то сказал Софии и сразу же направился к нам.

Когда наши взгляды встретились, я почувствовала стаю из сотен бабочек, порхающих и трепыхающихся в животе. Глаза Ника широко распахнулись при виде меня, облаченной в платье «Диор». Кстати, сам он был в смокинге.

Чтобы не совершить никакого безумия, я отвернулась и окинула взглядом ухоженный сад, по дорожкам которого прохаживались гости и журналисты… а это ведь известная телеведущая? А рядом, похоже, звездный актер, которого пригласили в новый блокбастер Спилберга?

Через несколько минут я почувствовала, что Ник уже стоит рядом. Я не могла ошибиться: тепло, исходящее от него, заставило все тело содрогнуться. Я обернулась, случайно задела ткань его пиджака и снова вздрогнула.

Взгляды Уилла и мамы тоже устремились на Ника.

– Привет, сынок, – рассеянно поздоровался Уилл.

Мама что-то шепнула мужу, а затем растянула губы в улыбке и начала слушать девушку-фотографа, которая объясняла, где лучше сделать семейные снимки.

Я принялась рассматривать сад. Не говоря ни слова, Ник слегка провел кончиком пальца от моего плеча до запястья, едва касаясь, но невероятно чувственно.

Я опять повернулась к нему, намереваясь передать взглядом только одно: лучшее, что он может сделать сегодня – оставить меня в покое. Ни прикосновений, ни объятий, ни поцелуев, ни чего-то подобного. Я даже хотела что-то сказать, однако предупреждения застряли в горле, когда я увидела его так близко. Николас был более привлекательным, чем когда-либо.

Он молчал, но его глаза были красноречивее слов. Я почувствовала, как он раздевает меня жадным взглядом, я буквально ощущала, как его пальцы впиваются в мою кожу, а губы, влажные и сочные, ласкают каждый обнаженный участок тела.

«Боже, прекрати, прекрати, не думай об этом сейчас».

Николас наклонился и поцеловал меня в щеку.

Я на мгновение зажмурилась и вдохнула знакомый аромат, который смешивался с запахом табачного дыма. Он курил, потому что нервничал так же сильно, как и я?

– Ты прекрасна, – прошептал Ник мне на ухо, потом выпрямился и сделал вид, будто ничего не случилось.

Он направился к журналистам, а я не шевелилась и внимательно за ним следила. Он принялся отвечать на вопросы репортеров, а я стояла как вкопанная. Его манера двигаться, общаться с представителями прессы, которые жаждали что-то узнать о Лейстере-младшем, уверенность в каждом жесте просто поражали…