– Нет, останься, Ник, – сказал она. Похоже, это было гораздо больше, чем просто просьба.

Я улыбнулся и еще крепче обнял Ноа. Она прильнула ко мне.

– Хочешь есть?

* * *

Мы заказали суши и устроились на ковре в гостиной… по телевизору показывали ужасный фильм, на который мы перестали обращать внимание, как только он начался.

Я прислонился спиной к дивану, а Ноа села напротив, скрестив ноги и насмешливо улыбаясь.

– Я тебе не верю, – сказала она, пожимая плечами.

Я выгнул брови и поднялся на ноги. Взял ее за руку.

– Я тебе докажу. Смотри.

Она тоже встала и подождала, пока я немного передвину мебель, чтобы освободить место.

Затем я взял телефон и принялся искать подходящую музыку.

Мне сразу же попалась на глаза классика. Фрэнк Синатра – «Молод сердцем»[8].

Идеально.

– Иди сюда, моя недоверчивая девочка.

Ноа наблюдала за мной с насмешливым и сомневающимся личиком.

Я обхватил ее талию и взял за руку. Посмотрел на Ноа несколько долгих мгновений, после чего начал танцевать. Я вспомнил все па, хотя меня учили этому примерно лет десять назад.

Сначала мы двигались медленно, пока наконец Ноа не уловила ритм, и я смог свободно ее вести.

– Неужели я танцую с тобой, в гостиной, да еще и под Фрэнка Синатру? Что ты курил, Ник?

Я ухмыльнулся и заставил ее чуть отстраниться, а затем притянул к себе, на этот раз стоя у нее за спиной и прижавшись к ней. Держал ее в объятиях, мы двигались все медленнее и медленнее… Затем я развернул ее лицом к себе: теперь ее голова покоилась на моем плече, а я продолжать держать Ноа в объятиях. Поцеловал в макушку и посмотрел ей в глаза.

Мне вдруг показалось, не знаю, как объяснить… в общем, Ноа улыбалась, выглядела расслабленной, а я стал отражением его настроения. Все плохое тотчас исчезло, и я почувствовал желание запомнить этот момент: она – в моих объятиях, мы танцуем, наши проблемы внезапно исчезли после длительной разлуки…

Я опустил руку ей на поясницу и обнял еще крепче. Прижал ее ладошку к своей груди там, где билось сердце, и мы целиком и полностью растворились в прекрасной музыке…

– Я люблю тебя, – сказал я, прочувствовав душой и телом каждую букву этих трех слов.

Ноа не ответила, она стиснула мою руку, поцеловала в грудь, и мы танцевали, пока песня не закончилась.

Мы хорошо двигались, но на самом деле скорее, просто обнимались в такт музыке. Когда я почувствовал, что Ноа привалилась ко мне, то понял, что она засыпает. Я быстро взял ее на руки и поцеловал в лоб.

– Что ты делаешь, Ник? – спросила она прищурившись. – Я хочу еще… Мне понравилось.

Я понес ее в спальню, стараясь двигаться неторопливо и осторожно, открыв дверь в комнату ногой и закрывая ее спиной.

– У тебя отлично получается, Рыжая, особенно когда ты не держишься на ногах.

Она моргнула. Я положил Ноа на кровать, она перекатилась на бок, широко открыла глаза и посмотрела на меня.

Я скинул джинсы, не сводя с нее глаз.

– Ты остаешься, Ник. – Она кивнула, и на ее губах появилась лукавая улыбка.

– Конечно, – подтвердил я, устраиваясь на кровати рядом с ней.

Когда мы оказались под одеялом, она прильнула ко мне, положив голову на грудь.

– А теперь засыпай, милая.

49. Ноа

Казалось, что я плыву среди белых облаков на закате. Я чувствовала тепло солнечных лучей на теле. Я так хорошо отдохнула, что разум с трудом заставил меня вернуться в реальность. Мне было легко. Холод последних дней куда-то исчез. Когда я медленно открыла глаза, поняла, откуда это чувство: на меня смотрели два чистых и чувственных небесных светила. Срочно нужно зажмуриться. Такие яркие ощущения мне противопоказаны. И разумеется, не пойдут на пользу моим и без того разбушевавшимся гормонам. Рука Ника, спокойно лежавшая на моей спине, погладила меня, а потом его пальцы начали рисовать круги на разгоряченной коже.

– Как давно ты не спишь?

Он тепло улыбнулся. Боже, какие красивые у Ника губы!

– С тех пор как ты начала храпеть, Рыжая. Уже целый час.

Я сердито посмотрела на него, высвободилась, взяла подушку и швырнула ему в голову. Подушка бессильно упала, не достигнув цели. Все потому, что я еще не до конца проснулась.

Я откатилась в сторону. Я сопела, рычала и отвернулась от Ника. Он прильнул ко мне и, не дожидаясь ни секунды, притянул к груди. Сложил руки перед моим лицом, и я посмотрела на наши переплетенные пальцы. Теперь я не видела его, зато сполна наслаждалась игрой наших рук.

– Моя постель пуста без тебя. Скучаю по тебе.

Я тоже скучала по нему. Боже мой. Я тосковала по Нику больше всего на свете. Мне не хватало того, чем занимаются влюбленные в кровати. Я имею в виду не просто секс. Не хватало признаний, нежных ночных прикосновений, доверия, когда все трудности остаются позади. Так происходит, только когда любишь по-настоящему. Это волшебно – вместе спать и делить сны. Даже если бы я не прикасалась к нему накануне, уверена, мое тело и разум были бы спокойны, зная, что он рядом…

Я отвела его руку в сторону и увидела татуировку. Мне нравилось читать эти слова на его коже. Ведь именно я их написала. Именно я заставила его делать всевозможные сумасшедшие вещи, потому что мы с Ником влюблены… безумно влюблены.

Ночью, когда мы танцевали и я чувствовала, как бьется его сердце… это было нечто настолько особенное, что я боялась… а вдруг все закончится? Я не хотела, чтобы это произошло, поэтому старалась продержаться, но тело проиграло битву.

Вчерашний Ник был тем Ником, в которого я однажды влюбилась и страстно любила до сих пор. Именно в такие минуты я понимала, что мы идеально подходим друг другу. Хотелось думать, что мы сумеем оставить прошлое позади, если будем продолжать бороться, и сможем преодолеть любые трудности. И я готова отдать все, что потребуется.

Но сегодня – и ночью, и в несказанно нежный момент утром – я не могла избавиться от мысли, что это лишь затишье перед бурей.

Ник заставил меня повернуться и прижался ко мне.

– Ты такая молчаливая… Я пошутил про храп, ты и сама знаешь, что не храпишь.

Я улыбнулась и отбросила прядь волос, падавшую на глаза.

– Мне очень понравилось танцевать с тобой, Ник.

Он одарил меня улыбкой, которую я любила. С некоторых пор она так редко появлялась на его губах…