Он подошел туда, где стояли Спархок, Бевьер и Келтэн снепривычно чужими лицами, посматривая, как Сенга наблюдает за разгрузкой бочек.

– Стриженый барашек, – негромко сказалУлаф. – Не нервничайте и не озирайтесь, вы меня все равно не увидите.

– Улаф? – не веря собственным ушам, спросилКелтэн.

– Он самый. Мы с Тиниеном и Блоквом прибыли сюда ещевчера. Вынюхиваем, что к чему.

– Как вам удалось стать невидимыми? – изумленноспросил одноглазый Бевьер.

– На самом деле мы вовсе не невидимы. Гхномб расщепляетмгновение надвое, и мы существуем в одном из осколков. Поэтому вы не можете насвидеть.

– Но ведь вы нас видите?

– Видим.

– Улаф, это же противоречит всякой логике.

– Я знаю, но Гхномб верит, что это так, и, видимо, еговера так сильна, что побивает всякую логику. Словом, мы с Тиниеном здесь иневидимы. Вам нужна какая-нибудь помощь?

– Можете вы пробраться в дом у ворот? – быстроспросил Спархок. – В тот, с зарешеченными окнами?

– Никак. Мы уже пытались. Там у дверей слишком многостражи. Блокв даже пробовал забраться туда через крышу, но бесполезно.

– Там ведь моя жена, Улаф! – шепотом воскликнулСпархок. – И ты говоришь, что послал пробраться в этот дом тролля?!

– Блокв не причинил бы ей вреда, Спархок. Напугал бы –да, пожалуй, но не более. Мы надеялись, что он сумеет забраться туда черезкрышу и вытащить Элану и Алиэн. – Улаф помолчал. – На самом деле,Спархок, это была вовсе не наша идея. Блокв сам вызвался – точнее говоря,просто начал карабкаться по стене прежде, чем мы успели остановить его. Онсказал: «Я найду их. Я добуду подругу Анакхи и другую женщину, а потом мы убьемвсех детей Киргона и съедим». Блокв немного прямолинеен, но сердце у негозолотое. Мне неприятно в этом признаваться, но он мне уже почти нравится.

Келтэн беспокойно огляделся.

– И где же он теперь? – осведомился он.

– Пошел охотиться. Покуда мы шныряли по городам наберегу Арджунского моря, мы убедили его не есть людей, а вместо этого перейтина собак. Собаки пришлись ему по вкусу. В Натайосе нет собак, а потому онотправился в леса – погоняться за слонами или что-нибудь еще в этомроде. – Улаф осекся – что-то блеснуло на краю его зрения.

– Господи, – воскликнул он, – это еще чтотакое?

– В чем дело? – спросил Келтэн, озадаченноозираясь.

– Из-за угла этого дома к нам движется живаярадуга! – Улаф, разинув рот, уставился на четко очерченный радужныйсилуэт. Многоцветное сияние ослепляло его.

– Это Ксанетия, – пояснил Спархок. – Неужелиты и впрямь ее видишь?

– А ты разве нет?!

– Она невидима, Улаф.

– Только не для меня.

– Должно быть, это как-то связано с тем страннымвременем, в котором ты, друг мой, пребываешь, – предположил Бевьер. –Лучше сообщи ей, что ты можешь ее видеть. В один прекрасный день это можетоказаться важным.

Сотканный из радужного мерцания силуэт остановился внескольких шагах от них.

– Анакха, – тихо позвала Ксанетия.

– Слушаю тебя, анара.

– Как ни горько мне говорить об этом, однако япотерпела поражение, – с грустью призналась она. – Разум Скарпы стольискажен, что я не сумела извлечь из него внятных мыслей. Однако же я проникласо всею осторожностью в мысли его сообщников и должна с печалью в сердцеизвестить тебя, что твоей королевы более нет в Натайосе. Когда враги наширазоблачили уловку, связанную с юным сэром Беритом, Заласта под покровом тьмыувез отсюда твою жену и ее служанку. Ежели будет на то твоя воля, я отыщу в ихмыслях название места, где ее укрывают ныне.

Сердце Улафа сжалось от сочувствия при виде искаженногоотчаянием лица Спархока.

***

Они бежали стремительно и легко, отряд за отрядом, –рослые, в легких доспехах, и мускулистые тела отливали бронзой в сером холодномсвете. Огромный король Андрол ровно бежал впереди своей армии. Так хорошо быловновь оказаться на марше и веселиться, предвкушая великую битву! Битва – этоважное, осмысленное дело, в котором сразу видны результаты. Отсутствие женыобрушило на плечи Андрола, неподготовленные для такой ноши, тысячи мелкихгосударственных дел. Так утомительно было принимать решения в делах, которыебыли ему непонятны, и не видеть немедленных результатов, которые сказали быему, правильно он решил или же ошибся. В который раз король атанов благодарилБога за то, что тот даровал ему в жены Бетуану. Они и впрямь были отличныминапарниками. Королева прекрасно умела управляться с деталями. Она быласообразительна и на лету схватывала те тонкости и нюансы, которые зачастуюускользали от внимания ее мужа. Андрол, со своей стороны, был создан длядействия. Он с радостью позволял жене принимать все утомительные и скучныерешения, а потом, когда все было улажено и они знали, что им теперь надлежитделать, он принимал на себя обязанность исполнять ее решения. Так было гораздолучше. Король Андрол очень хорошо сознавал свои недостатки и знал, что женапростит его, если он случайно что-то упустит из виду. Он надеялся, что неслишком часто разочаровывает ее.

Ее предложение – она никогда не приказывала – привестибольшую часть их воинов к южной оконечности озера Сарна, дабы подготовиться квеликой битве у Тосы, – это предложение как раз принадлежало к тем,которые были больше всего по душе Андролу. Это было действие – простое, ясное,ничем не усложненное. Все хлопотные решения уже были приняты, враг определен, искучные мелочи более не загораживали дорогу к победе. Андрол улыбался, во главесвоей армии входя в последние отроги гор в полусотне лиг к юго-востоку отТуалы. Послание Бетуаны намекало на то, что сражение у Тосы будет грандиозным –гигантская рукопашная, в которой противоборствующие армии растянутся на многиемили, а звон мечей о мечи достигнет неба. О, Бетуана будет гордиться им – уж обэтом-то он позаботится!

Горная дорога вела к вершине длинного скалистого кряжа,проходила узкий перевал и затем ниспадала в глубокое ущелье, на дне котороготысячелетиями грыз и терзал горы бурный ледяной поток.