- Вру, - тихо согласился Коротков. - Мне не все равно.

- Тогда почему ты?…

- Аська, я это не потяну. Меня текучка окончательнозасосала, особенно теперь, когда шеф в отпуске. Сережка Зарубин загружен вышеголовы, ему вздохнуть некогда. Ты раньше середины июня не выйдешь, а без тебя яне справлюсь. Мне бы маньяка поймать! Уж обо всех прочих трупах я вообще молчу.

- Так тебе и не надо будет это тянуть, если сейчас мывсе проверим и передадим материал в главк, как же ты не понимаешь! А вот еслиты дождешься еще одного розового бантика, то крутить это дело придется именнотебе и отделу, которым ты так ловко руководишь.

- Ладно, - вздохнул он, - черт с тобой. Говоришь,неделя сроку?

- Неделя, - подтвердила Настя.

- А почему так много? - с подозрением спросил Коротков.- Позвонить в шесть регионов, задать вопрос, потом перезвонить через два часа иполучить ответ, это работа на полдня. Ну, в крайнем случае, на день, если неповезет и кого-то придется долго разыскивать. Ты хочешь, чтобы я еще что-тосделал?

- Конечно, - рассмеялась она. - Догадливый ты - ужас! Яхочу, чтобы ты аккуратненько узнал, был ли господин Шустов в Москве в те дни,когда совершались эти убийства, или же он куда-то уезжал. Например, в те самые регионы,где потом находили трупы.

- Ну ты сильна! - восхитился Юра. - Ты хоть понимаешь,о чем просишь?

- Я не прошу, Юра, я объясняю тебе, что нужно сделать впервую очередь. Хотя ты и сам это прекрасно знаешь, не мне тебя учить. Я немогу этим заняться, меня и Шустов, и его жена видели. Придумайте с СережкойЗарубиным какую-нибудь красивую легенду, и пусть он навестит Шустовых и всевыяснит. Если все сойдется, то ты сможешь передать в главк не пустые материалы,а практически готовое раскрытие. И они довольны, и Афоня счастлив. И тебе почети слава.

- А тебе?

- А мне - материал для диссертации и ученая степень,если повезет, - усмехнулась Настя. - И то не сейчас, а года через два. Каждомусвое. Ты табличку-то сводную возьми, я специально для тебя распечатала.

Кряхтя и ворча что-то себе под нос, Коротков сложил лист вчетыре раза и сунул в карман.

- Слушай, - внезапно оживился он, - я забыл теберассказать, я же Лильке Стасовой жениха сосватал.

- Это кого же?

- Маленького Заточного.

- Да ты с ума сошел! - ахнула Настя. - Лильке ещевосемнадцати нет, а Максиму уже двадцать пять.

- Ну и что? Она девочка умненькая и красивая, и, междупрочим, наш маленький Заточный на нее со страшной силой запал. Он -оперативник, она - будущий юрист, они оба из приличных семей, родители - непроходимцы какие-нибудь, так чем не пара?

Настя расхохоталась:

- Юрка! Старый ты сводник! Ты знаешь, что с тобойСтасов за это сделает? Он же сумасшедший отец, а все сумасшедшие отцы не могутпредставить себе, что их куколка принадлежит кому-то, кроме них самих.

- А Стасов ничего не узнает. Кто ему скажет? Ты?

- Нет, я не скажу.

- Ну и я не скажу.

- А Лилька?

- Ой, я тебя умоляю! Как будто ты нашу Лильку незнаешь. Она сроду с родителями ничем не делилась, из нее вообще лишнее слово невытянешь.

В этом Коротков был прав. Настя помнила, как Стасов многораз жаловался на Лилину скрытность и корил в этом себя и свою первую жену,Лилину мать. Когда девочка родилась, они были слишком молодыми, чтобы судовольствием заниматься дочерью, поэтому быстренько научили ее читать и уже спяти лет оставляли одну в обществе книжек и бутербродов.

Лиля привыкла быть одна, и потребность делиться с родителямисвоими переживаниями, чувствами или просто информацией о собственной жизни у неетак и не появилась. И еще Настя вспомнила, как Стасов переживал, когдавыяснилось, что с его второй женой, Татьяной, Лиля куда более откровенна, чем сним самим.

- Да, Стасову Лиля, конечно, ничего не скажет, а вотТатьяне может рассказать, - заметила она. - Так что головы тебе так или иначене сносить.

- А у меня и на этот случай спасательный круг припасен,- рассмеялся Юра. - Я уже с Таней заранее все обсудил. И она мне обещала ничегоСтасову не говорить, даже если Лилька с ней поделится. Но я думаю, до этого ещедалеко.

- Почему?

- Так это ж маленький Заточный на Лилю запал, а не онана него. Она его, по-моему, даже не заметила.

- Уф-ф! - Настя с облегчением перевела дух. - А я ужиспугалась, что там все серьезно.

- Да ты чего! Чего ты испугалась-то? Ничего с твоейЛилей не сделается, Макс - хороший парень, он ее не обидит. Тоже еще…Испугалась она… Дуэнья в джинсах. Вот вечно так: хочешь людям добро сделать, аони… Коротков с обиженным видом принялся натягивать куртку в прихожей.

- Да я не за Лильку испугалась, а за обоих Заточных.

- Это почему же?

- Потому что у Лили матушка - ой, не подарок! Ей наязычок попадешься - считай, калека. Без рук без ног останешься.

Коротков задумчиво оглядел угол прихожей, в котором стоялиНастины и Лешины ботинки, и кивнул:

- Вообще-то да. Она обалденно красивая. И обалденнаястерва. Значит, неделя, говоришь?

- Неделя.

- До двадцать шестого? - уточнил он.

- До двадцать шестого. И давай молиться, солнце мое,чтобы этот странный тип до двадцать шестого никого больше не убил. Иначе я себене прощу. И тебе тоже, - добавила на прощание Настя.

* * *

- Ну вот, это мой дом.

Элеонора Николаевна быстро прошла по квартире и включилавсюду свет. Назар Захарович с любопытством огляделся.

- Не бедствуешь, Элка, - с одобрением произнес он,пройдя по всём трем комнатам и заглянув в кухню и ванную.

- Я всегда неплохо зарабатывала, - улыбнулась она, - амои мужья еще лучше. Они были хорошими мужиками и при разводе имущество неделили. Я, честно признаться, пыталась отдать им часть, не квартиры, конечно,но хотя бы вещей, картин, денег…

- Не взяли? - усмехнулся Бычков.

- Не взяли. Как-то так получалось, что я хотеларазвода, стремилась к нему, а уходили они сами, да еще к другой женщине. Потомуи не брали ничего. Наверное, начинали в какой-то, момент чувствовать, что мнеэтот брак в тягость, искали утешения на стороне… В общем, все логично.

- Логично, - согласился Бычков. - И все это роскошествохочет заполучить твой Петюнчик? И заплатить за это своим хорошо работающиммужским достоинством. Ты когда попросила его прийти?

- К двенадцати. Наджар, а что будет, если он не придет?Когда я ему позвонила, он как-то вроде растерялся… Не ожидал, наверное.