– Это последнее воспоминание Хасса-Роха в этом мире, – сказал кот, – что было после этого, не видел даже я.

Они подошли к очень знакомой пирамиде, разгоревшейся огненно-красным светом. И здесь вновь происходило сражение. Континент, когда-то разрушенный волей Рофам, принял на себя новое испытание. Теперь отсюда изгоняли Хасса-Роха.

– Шие, остановись! – крикнул он, пытаясь удержаться в воздухе, но совместный удар Шиней и Рофам отправил его на землю.

– Не слушай его, – приказала Рофам, посмотрев на дочь, – если действительно хочешь искупить свою вину…

Она не успела договорить, позади нее материализовался Хасса-Рох и запустил в женщину молнией.

– Как предсказуемо, Рофам, – насмешливо сказал он, – настроить против меня несчастную девчонку. Самой силенок не хватает со мной разобраться?

– Заткнись! – крикнула Рофам, снова попытавшись достать его заклинанием. – Ты сказал и сделал уже все! Довольно.

– Ты правда думаешь, что она простила тебя, Шиней? – спросил Хасса-Рох, исчезнув из вида.

– Я дала слово, – сказала Рофам, осматриваясь вокруг, – и, в отличие от тебя, его не нарушаю…

Над ними раздался издевательский хохот.

– Ты сама себе веришь? – поинтересовался он, отсмеявшись. – А кто же дал слово защищать континент и едва сам не разрушил его? Кто поклялся хранить и защищать архоунов и истребил их? Насколько мне помнится, это была ты, моя верная женушка.

– Ну а что же ты? – насмешливо спросила Рофам. – Что ты сделал для своего народа? Ты – самый бесполезный бог, какие только могут быть.

– Я никогда не стремился им быть, – ответил Хасса-Рох, – и, в отличие от твоего народа, мой меня не отвергал.

– Но ты стал, – сказала она, – и знаешь что? Твой народ, которым так гордишься, отвернется от тебя. Твое имя станут проклинать и пугать им детей, чтобы слушались. А знание о том, что ты привел их сюда, будет стерто из памяти и из истории.

– Хочешь врать своим служителям? – не поверил он.

– Ты не оставил мне выбора, Хасса-Рох.

– Вот видишь, ты и сама не скрываешь, что способна на обман. В чем же тогда между нами разница, Рофам? А ты, Шие, до сих пор ей веришь? Даже сейчас?

– Да, – ответила Шиней.

– Что же, я правда не хотел этого, – сказал он, материализовавшись на вершине пирамиды, – но, видимо, придется драться с вами обеими. Я не уйду.

Он проиграл этот бой. И, чтобы спасти свою жизнь, был вынужден покинуть мир и нырнуть в открытый портал. Ни одна из богинь не могла последовать за ним, но это уже было не нужно. Они запечатали пирамиду, а ключ, как доказательство их договора, был оставлен у подножия.

– Рофам закляла этот ключ так, что только кровь Хасса-Роха могла бы снять печать с него и вновь открыть портал, – сказал кот. – Но на тот момент его крови в этом мире почти не осталось. Драконы исчезли, о Лилит никто не знал, она была еще слишком юна. Поэтому богиня не побоялась оставить артефакт здесь. Затем ключ нашли последователи Шиней во главе с Лилит уже много лет спустя. Но сама Лилит понятия не имела, чья она дочь и кого может привести в тот мир. Ключ у нее тайно выкрали демоны по приказу Тоуру и спрятали на своем острове. Хорн с Тахирой нашли упоминания в библиотеке Хасса-Роха об артефактах, способных открывать пространственные Врата в иные миры. Древние искали любые способы избежать кары Рофам. Они прибегнули к помощи Шиней и Хасса-Роха. И когда к ним пришел Тоуру и попросил дать один из таких артефактов, архоуны не увидели в этом опасности. Они же были союзниками… Этот шаг стоил древним жизни.

– А Шиней? – спросил Зак.

– Смотри, – кивнул кот на картину.

Когда все было кончено, и пирамида, казалось, потухла навсегда, возле ее основания остались две богини. Шиней боялась посмотреть матери в глаза, наверно, догадывалась, что увидит в них. Но даже она не подозревала, на что будет способна Рофам.

За ее помощь Рофам запечатала Шиней в тюрьме иномирья, на мертвом куске скалы, вечно плывущем в пустоте, и погрузила в смертный сон. С этого момента началась совершенно иная история мира и людей, сопровождаемая постоянным обманом.

– Ну, дальше, я думаю, ты знаешь, – сказал кот, направляясь вперед. – Жрецам же рассказывают все эти небылицы о богах и рождении мира, о злом Хасса-Рохе и создании людей из осколков и грязи.

– Это конец? – спросил Зак.

– Ну что ты, – улыбнулся кот, он сильно вырос за время их пути и сейчас очень напомнил того зверя, что был с Хасса-Рохом в катакомбах, – это жизнь – она не может окончиться. Тем более так. Хас никогда не оставлял попыток вернуться сюда. Идем, думаю, следующее его воспоминание будет не менее интересным.

Они оказались в каком-то доме. Хасса-Рох сидел за столом, уронив голову на руки и, казалось, спал. Напротив него сидел еще один человек. Хладнокровный взгляд голубых глаз, длинные русые волосы, сплетенные в косы, и суровое лицо воина. Он чем-то напомнил Заку отца, но было непонятно, чем именно, они были совершенно не похожи и явно не родственники с Хасса-Рохом.

– Что делать, брат? – раздался тихий голос Хасса-Роха, он поднял голову и умоляюще посмотрел на русоголового.

– Ничего, – резко ответил тот, – ты уже такого наделал…

– Как мне все исправить? – Вид у неудачливого бога был пренесчастный. – И там осталась моя дочь…

– Даже если бы ты смог попасть туда снова, ты не знаешь, где она, – резонно заметил его собеседник, – и не факт, что смог бы забрать ее.

– Но должен же быть способ. Ты же покоритель земли…

– Ну и что? Переходы между мирами – это уже не стихии. Это нечто большее. Здесь тебе ни один покоритель не поможет. Только ангел… – задумчиво добавил он, помолчав.

– И где мне его здесь искать?! – расширил глаза Хасса-Рох. – Их никто не видел уже тысячи лет. Из людей. Эльфы говорили, что драконы могут перелетать между мирами, – посмотрел он на своего собеседника.

– Не наши, – сказал русоголовый, – после своего предательства их лишили этой свободы.

– Мне больше не к кому пойти, брат, – честно признался Хасса-Рох.

Его друг потер длинными пальцами лоб и поднялся с места.

– Ладно, собирайся, – сказал он, – отведу я тебя к ангелу.

– Что? Вот так запросто? – не поверил Хасса-Рох. – Без совета, без испытаний?

– Мы отправимся не в племя, – улыбнулся его брат, – в пустыню.

Следующее его воспоминание действительно происходило в пустыне. Причем двоим путешественникам пришлось сначала отыскать племя, кочующее по песчаным просторам.

– Северный чужеземец, – сказал священник со спокойными черными глазами южного уроженца, – даже не все из наших священнослужителей смеют входить в святая святых, лишь избранные. А ты просишь допустить тебя…