– Найти ей дело, чтобы больше тебя не искала, – улыбнулся он и нежно поцеловал ее, – не бойся, я не оставлю тебя.

Рофам встретила его в своем небесном дворце. Ничто в лице женщины не говорило о том, что она знает или догадывается об измене мужа.

– Ты уже, наверно, забыл дорогу ко мне, – улыбнулась она, обняв его.

– Я тоже рад тебя видеть, – ответил он.

– Что же тебя привело ко мне? Дело или развлечение?

– Конечно, развлечение, – усмехнулся он, обняв ее за талию, – но есть и небольшое дело.

– Да? – вопросительно посмотрела она на него.

– Мне нужно ненадолго вернуться домой. – Взгляд его стал очень серьезным.

– Твой дом теперь здесь, – в мягком грудном голосе женщины послышался металл, – зачем тебе возвращаться в тот ужасный мир?

– Я там родился, – пожал он плечами, – там остались мои друзья и родичи.

– Ее туда хочешь отправить? – спросила она, легко улыбнувшись.

И рассмеялась, увидев, как изменилось его лицо.

– Или ты правда думал, что я ни о чем не узнаю?

– Если честно, то я на это надеялся, – откровенно признался он.

Все, секрета больше не было, и дальше притворяться не имело смысла.

– Наглый глупец, – усмехнулась она.

Он хмыкнул и тоже улыбнулся:

– У меня было много жен, дорогая. Ты же не думала, что на тебе я остановлюсь? – Недоумение его казалось вполне искренним.

Рофам перестала ухмыляться, а в темных глазах проявилось плохо скрываемое бешенство. Но Хасса-Рох этого как будто не заметил и спокойно продолжил:

– Да, с Шиней пришлось повозиться подольше, чем с тобой, но это время себя с лихвой окупило. Пустыня, в которую ты загнала моих людей, сейчас расцвела.

– Зачем? – сдавленным от ярости голосом спросила она. – Зачем ты это делаешь?

Он рассмеялся и весело посмотрел ей в глаза:

– Я же – бог разрушения, забыла? Это в моей природе. Но если без шуток, ты стала бесполезной, Рофам, когда отказалась родить от меня.

– Да как ты смеешь, подлый?! – крикнула она, запустив в него заклятием.

Он перехватил небольшую шаровую молнию, и она, застряв в его руке, рассыпалась мелкими искрами.

– Хм, здесь мы равны, – задумчиво прокомментировал он, – в моем мире я был бы сильнее. – Затем посмотрел на взбешенную женщину и сказал: – Сейчас я уйду. А ты успокоишься и не будешь мне мешать.

Лицо женщины исказилось гримасой ярости, и она, грязно выругавшись, посоветовала ему идти подальше.

– Перестань, ты же богиня! Не пристало тебе так выражаться, – с показным возмущением сказал Хасса-Рох.

– Скотина! Свинья! Я уничтожу все твое гнилое племя!!! А потом доберусь и до тебя с этой предательницей…

– Ты этого не сделаешь, – спокойно ответил он.

– Могу! И сделаю! – крикнула она, с ненавистью смотря на него.

– Нет, – качнул он головой. – Не ты создавала мой народ, ты и сама знаешь, какое наказание тебе будет за его уничтожение, Рофам. Кровь за кровь. Убьешь Его детей, Он заберет твоих.

– Убирайся, – прошипела она, в глазах закипали злые слезы, – убирайся прочь! И чтобы духу твоего здесь больше не было!

Он отвернулся и направился к выходу, но не успел переступить порог, как двери перед ним захлопнулись. Хасса-Рох обернулся к женщине.

– Хотя, знаешь, – усмехнулась она, – я передумала, ты никуда отсюда не уйдешь. Мы же, в конце концов, женаты, – и после этих слов исчезла.

Нетрудно было догадаться, куда направилась Рофам. Она не могла убить его, не могла причинить вред его народу, боясь последствий для своего мира. Но могла отомстить Шиней, что и вознамерилась сделать. Хасса-Рох попытался вырваться, но промедлил, расправляясь с охраной замка, преградившей ему дорогу, и вернулся в башню, когда там уже никого не было. Шиней сбежала от матери, почувствовав ее приближение и верную гибель. Отыскать ее не удалось, да и Рофам предупредила, что тоже ищет дочь, поэтому будет даже рада, если он найдет Шиней первым.

Так была изгнана богиня воды. Рофам в наказание лишила Шиней власти над водой, взамен дав в распоряжение смерть и тлен, и пообещала расправиться, если только увидит дочь в пределах своей земли.

– И что? – удивленно посмотрел Зак на кота. – Он даже найти ее не пытался? Так и оставил?!

– Да, – пристыженно ответил кот, – он боялся. А когда понял свою ошибку, было слишком поздно. Смотри, что было дальше.

Шиней осталась совсем одна, наедине со своим горем и ребенком, готовым вот-вот появиться на свет. Трудно было вообразить всю глубину отчаяния и одиночества, что вдруг обступили ее. Не было больше рядом ни заботливой матери, ни любимого, что мог бы поддержать в трудный момент. Она не понимала, да и не хотела понимать, почему родная мать возжелала ее смерти, а человек, клявшийся в любви, бросил одну. А когда начались первые схватки, то к боли и отчаянию прибавились обида и злость, долгие годы после родов питавшие ненавистью ее душу и души младенцев, которых она выносила.

От Хасса-Роха у нее родилось шесть детей. Но были они не людьми и не эльфами. Так в мире появились одни из сильнейших созданий, когда-либо рожденных на землях Раанажа – драконы. Первые драконы-полубоги, они были действительно могущественны, за что стали именоваться великими. Старшая – белая драконица Олакирия – была любимицей Шиней, самой сильной и умелой из шести. И она единственная из них решилась возразить матери, когда та, открыв Врата в иной мир и призвав в Раанаж орды демонов, решила развязать войну с богами. Но, не сумев переубедить мать в бесполезности ее затеи, Олакирия встала во главе этой армии.

Неизвестно, сколько длилась война богов, время остановилось для всего Раанажа. Известно было только одно: протянись она подольше, от мира ничего бы не осталось. Рофам и Хасса-Рох встали насмерть, защищая мир от орд тьмы. Олакирия поняла, что они не выстоят против богов, и приказала своим братьям спасаться. Сама же осталась прикрыть их отход. Драконица и богиня сражались, используя практически одинаковые заклинания, Олакирия никогда не пользовалась магией тьмы. Наверно, она понимала, что это был ее последний бой, и после него она уже не вернется к матери. А та, что была ей праматерью, безжалостно наносила удар за ударом, заставляя пятиться могучую драконицу.

Хасса-Рох, увидев, как от замка улетают пять драконов, а следом за ними и остатки армии демонов, вернулся к Рофам, будто почувствовал неладное. Но было поздно. Зак увидел в огромном центральном зале, где происходила битва, тело молодой девушки, ставшей перед смертью человеком. Белые волосы рассыпались густой волной по полу, а яркие синие глаза, затуманенные болью и близостью смерти, смотрели без ненависти и злобы, но с какой-то горечью. Она доживала свои последние мгновения, но в эти мгновения успела увидеть и узнать своего отца. Он подошел и опустился на колени рядом с улыбнувшейся ему драконицей.