Вбежавший как на пожар Ралфи прикрывал глаза ладонью, и я поняла, что ведьмак уже тогда придумал план по добыче улик и продумал в доскональности все детали, вплоть до нашего расположения за этим столом.

Открыв отсек, он сдавленно выругался, причём настолько грязно, что сам замер на половине фразы и добавил тихо:

— Прошу прощения, Рита, — с этими словами ведьмак споро обработал партию фамильяров антидотом.

После чего быстрым шагом покинул лабораторию.

— Ну что? — прорычал Каспер. — А теперь можно вернуться в наше время и взять эту сволочь за яй… за жопу?

— Теперь можно, — ответил Ралфи.

Обратно в домик станции мы прошли свободно. Можно было не прятаться: на нас с Каспером уже напали и заварушка, судя по крикам и мерцанию огней заклинаний, шла полным ходом.

Вот тьму разрезали голубые лучи, и я поняла, что Ралфи успел добежать до места побоища.

Над ним зависла уже знакомая летающая тарелка, практически неразличимая на фоне чёрного ночного неба — даже звёзды на ровной поверхности были выполнены весьма искусно.

Оказавшись за закрытыми дверями собственного кабинета, я с облегчением выдохнула, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди.

— Ралфи, вы же сейчас, по возвращении, сообщите дозорным? — ведьмак непонимающе нахмурился, но кивнул. — И будете брать эту тварь…

— Будем допрашивать. Нам надо вычислить нахождение источника хаоса. Может, это можно было бы сделать сегодня, но эта заварушка с недородками — Горислав Крестнов как знал, что что-то может пойти не так, и перестраховался. Для всех он — один из ярых защитников АНИ.

А ведь точно. Горислав дрался с недородками, это я точно помню!

— То есть вне подозрений…

— А прошлая партия была целых три недели назад. Так далеко в прошлое мы не прыгнем, увы.

— Хорошо, разрешите мне только одно. Пожалуйста.

— Хочешь присутствовать при задержании?

— Что касается меня, то я — да, очень хочу! — встрял очень злой, судя по вздыбленной шерсти на загривке, Каспер. — И при задержании, и при допросе. Если повезёт, удастся пнуть его пару раз в печень!

— Хочу поговорить с ним до того, как вы его возьмёте, — серьёзно сказала я.

Ралфи не отвечал, только смотрел вопросительно, ожидая, что я ещё что-то скажу.

— Зачем, Рита? — наконец, не выдержал он. — Ты же сама всё видела.

— Мне это нужно, — тихо сказала я и повторила: — Пожалуйста.

— Ритка его может разговорить, кстати, — сказал Каспер. — Может, даже узнает без допроса, где эта вонючка источник прячет.

— Что-то сомневаюсь.

— Логан…

— Я не в восторге от этой идеи, Рита. Как только Крестнов поймёт, что его раскололи, он станет опасен.

— Я буду осторожна.

— Что-то сомневаюсь.

— Ты повторяешься.

— Повторяюсь, — вздохнул Ралфи. — И не могу тебе отказать.

— Спасибо.

Ведьмак покачал головой.

— Мы будем рядом. Совсем рядом, понимаешь? Как только ты заговоришь о хаосе — это будет сигналом для остальных.

— Хорошо.

Пробормотав что-то о том, что слишком уж я послушная, даже подозрительно, Ралфи запустил бывший секстант. Ожидая приступ тошноты, я поспешно облокотилась ладонями о стол. И ничего не произошло!

— Логан?.. — не своим голосом спросила я.

Каспер виновато опустил голову.

За мгновение перед глазами успела пронестись вся жизнь. А также вечность заключения в прошлом.

Сцепив зубы, ведьмак пытался запустить механизм. Глаза зажмурил, на лбу выступили капельки пота от напряжения. Сердце билось в груди так неистово, словно вознамерилось проломить рёбра.

— А ну, дай попробую я хакнуть эт-ту твою темпуру…

— Темпору, — поправил Ралфи, морщась как от сильной головной боли.

Глаза котецкого застекленели, вид стал сосредоточенным.

А потом появилось знакомое головокружение и границы пространства поплыли!

Видимо, Ралфи снова оказался прав — второй раз путешествие во времени уже не было таким противным. Но всё же я не возражала, когда ведьмак сгрёб меня в охапку, прижимая к себе. Как и Каспер не возражал, когда псионик, облегчённо выдохнув, погладил его с благодарностью.

— О, Маргаритка! — Горислав, сияя, поднялся из-за стола мне навстречу.

То есть это я вчера бы подумала, что мне навстречу. Сегодня же заметила, как поднимаясь, Горислав одним движением развернул от меня ноут.

Опасаясь, как бы не успел закрыть то, что прятал, а то и удалить, постаралась как можно искреннее улыбнуться.

— Привет.

— Как ты? После вчерашнего?

После вчерашнего… Буквально после «вчерашнего», которое полчаса назад только для меня закончилось, я разбита, Горислав. Раздавлена. Уничтожена. Мне вчера не было так больно, как сегодня. То есть… эти два вида боли невозможно сравнивать. Боль от предательства — она особая. Ни на что не похожая. Опустошающая. Горькая очень и почему-то с привкусом вины. Странно, правда? Тебя предали, и ты же почему-то чувствуешь себя виноватым… За то, что не углядел. Не распознал. Позволил так с собой поступить. Разве у меня был выбор? А вот такое ощущение, что был. Ложное ощущение, фантомное. Какой может быть выбор в прошедшем времени? Здесь, сейчас? Сейчас — прошлое всего лишь мысль. Воспоминание. Может ли быть выбор у мысли? Как же глупо! Всё это глупо, нелепо, несообразно как-то. Вся эта ситуация…

Вот смотрю на твою улыбку, Горислав, как будто даже искреннюю… и тошно. Так тошно, что горло опаляет горечью. Разве можно вот так улыбаться, когда сам, своими руками, убивал лютой, мучительной смертью глупых, доверчивых… беззащитных. Они теперь уж точно не поумнеют. Не поймут… и так и не поняли, за что это всё с ними. Они до конца верили в то, что все люди хорошие. Они ведь как дети совсем… Как так-то, а?..

— После вчерашнего, — хриплым, чужим голосом повторила я и покачала головой. — Сложно. А ты?

Горислав приблизился с явным намерением обнять, и я поняла, что, если он дотронется до меня хоть пальцем, не выдержу. Лицо ему располосую, глаза выцарапаю… убью. Правда, убью. За них за всех… и рука не дрогнет.

Я сделала вид, что не заметила его порыв и, проскользнув под вытянутой рукой, прошла к столу и присела на его край, спиной к ноуту. Лучше сейчас о деле думать. Отвлекает от наматывания соплей на кулак.

— Я тоже сложно. Всё метался, знаешь… С ума сходил. Из-за Волчка, из-за ребят. Ралфи этот… нормальным мужиком оказался. Зря я нарывался. Надо бы извиниться. Но когда ты пришла, Рит… — Горислав замолчал.