с другим. – Видишь, что происходит, когда равновесие нарушается? – спросил он с улыбкой. – Это влияет и на тебя, хочешь ты того или нет.

Я кивнула ему в знак согласия.

– Что же нарушило равновесие? – спросила я. – Один из стражей очень жесток ко мне. Он даже обвинил меня в этих смертях.

– Не сердись на него, – утешил Арын. – Потеря одного из людей отнимает и часть тебя. Некоторые сильные мужчины, если не могут справиться со своей болью, предпочитают испытывать гнев. Ты, вероятно, была единственной, на кого он мог обрушить ярость. – Он слегка пожал плечами, с пониманием глядя на меня.

Мне стало интересно, как много частей отняли от него. Я была так самоуверенна в своих суждениях о нем, хотя то же самое могло случиться и со мной. Я подумала, как далеко бы зашла, если бы у меня на глазах убили сотни частей, и поняла, что зайду так далеко, как только смогу.

– Это будет трудно, верно? – спросила я, склонив голову.

Арын понимающе посмотрел на меня и протянул мне руку. Я схватилась за его пальцы и позволила ему вести. Касаться его было легко. Мне казалось, что его пальцы сжимают не только мою ладонь, но и мое существо. Он подвел меня к большим качелям, которые были подвешены между двумя деревьями на плетеной веревке. В тот момент, когда я собиралась посмотреть на него, он повернулся, поднял меня на руки и поставил на середину качелей.

– Будет нелегко, – подтвердил он. – Поэтому тебе нужно иногда отдыхать. Это не измерение для сна, Нова. Каждый раз, когда ложишься спать, чтобы прийти сюда, ты отделяешь свою душу от тела. Это будет иметь последствия. Вот почему ты должна использовать любую возможность для отдыха, а не только для того, чтобы приходить сюда.

Это объясняло усталость, которую я чувствовала в последнее время, но мне больше нигде не хотелось быть.

– Могу ли я спать в этом измерении? – Я улыбнулась.

– Можешь, – ответил Арын. Когда он засмеялся, его голубые глаза прищурились, ресницы коснулись скул, и он одарил меня взглядом под звездным светом. – Но это может вызвать проблемы. Я удерживал тебя здесь слишком долго из-за своего эгоизма. Ты заслуживаешь хорошего отдыха.

Я раздраженно покачала головой. Пока он говорил, сонливость навалилась на меня. Здесь мне было хорошо. Здесь даже кислород был лучше, чем в Элементале. Я резко дернулась. На внутренней стороне моей руки появилась пятая линия.

Лень.

Хлопая ресницами, Арын смотрел то на меня, то на мою руку, которую я расчесывала как ненормальная. Он провел пальцами по пяти красным линиям, расположенным рядом друг с другом. Они были длиной не более пары сантиметров, но ярко выделялись на коже.

– Может, поговорим о других вещах? – поинтересовалась я. Оставалось всего два греха, и я не желала о них говорить. Может быть, те вещи, которые я совершила, не были чем-то значимым, но это не приносило мне радости. От осознания того, что я действительно завидовала Айзер, что это было даже запечатлено у меня на руке, мне становилось совсем плохо.

Я открыла глаза, и то, что он все еще смотрел на меня, и улыбка на его губах застали меня врасплох. К счастью, мой разум сформировал предложение еще до того, как я встретилась с его взглядом.

– Конечно, – отозвался он. – О чем хочешь поговорить?

Я сделала глубокий вдох, чтобы привести кровообращение в норму, а затем выпрямилась, держась за веревки качелей. Я спустила ноги вниз и указала на место рядом со мной. Он не стал возражать и сел рядом, отчего качели покачнулись, и тепло его тела прильнуло ко мне.

– Безусловно, иногда дисбаланс может привести к чему-то приятному. – Он с улыбкой посмотрел на меня. Наши плечи прижимались друг к другу. Если бы я повернула к нему голову, его нос коснулся бы моих волос, и мы оказались бы лицом к лицу.

Эта мысль сбила меня с толку.

– Дарен, – произнесла я, пытаясь подвести его к теме, которая интересовала нас обоих. – Дарен зачаровал меня, чтобы скрыть мою метку. Что случится, если я верну ее?

Как я и предполагала, Арын уставился прямо перед собой, погрузившись в мысли.

– Это давно меня беспокоит, – заговорил он. – Сейчас тебя защищает только то, что твоя метка не проявилась полностью. Нова, если бы там начала плавать рыба, Амон бы пожертвовал еще одним лордом, чтобы убить тебя. – Он задумчиво посмотрел на меня.

Я вздрогнула.

Еще одним лордом. И мы все знали, кто станет этим лордом. Амон пожертвовал бы Лордом Огня. Когда Дарен подарил мне зеркало, он буквально сказал мне, что охотится за мной. Кто знает почему, может быть, он просто хотел поиграть со своей добычей.

– Послушай меня, – ласково сказал он. Его белые волосы с голубыми прядями красиво переливались под звездами. Его тонкие губы приоткрылись. – Я уверен, у Дарена есть план. Возможно, ты сможешь разгадать его.

– Как? – спросила я. Я тоже некоторое время думала об этом.

– Он не просто так подобрался к тебе и помогал. – Когда он закатил глаза, я поджала губы в попытке сдержать смех. – Он мошенник. Игрок. Прошу прощения за аналогию, но… – Арын облизнул губы и повернулся ко мне. – Но он тот, кто всегда ставит на верную лошадь, – сказал он. – Тот, кто не должен был становиться лордом. Я уважаю Сину, несмотря ни на что, он очень много делает для своего народа. Амон, может, и бесчестен, но он по крайней мере заинтересован в том, чтобы быть королем. – Всякий раз, когда он упоминал его имя, обрушивался водный шторм. – Но Дарен? – презрительно выдохнул он. – Он только играет да развлекается. Он всегда был таким. Его старший брат был рожден стать лордом, но тот погиб, сражаясь со мной.

– Поэтому Дарена все ненавидят?

– Причин много, – ответил он. – Как и его мать, он предал свой народ. Позволил взять их в плен. Позволил другим королевствам использовать их. Он никогда не был настоящим лордом, никогда не защищал их. Он только и делал, что разрушал земли своей властью и пугал народ. – Его голос был спокойным и полным боли одновременно. Возможно, он скорбел из-за того, что Дарен не ценил то, что у него есть, несмотря на все пережитые потери. Возможно, он был прав.

– А что, если он не хочет быть лордом? – спросила я. – Разве это плохо? – Я сцепила руки и потерла пальцы.

– Это не плохо, но мы не можем отрицать свою природу. Тебя внезапно вырвали из единственной жизни, которую ты знала, сказали, что ты наследница,