не научилась, поэтому сапоги натирали пятки, больно сдирая нежную кожу. Время близилось к трём часам, и солнце палило прямо в глаза.

Переведя дух около сумрачных развалин бывшей прачечной, Катя подумала, что Сергею сейчас наверняка тоже жарко. Пусть у него под рукой окажется котелок свежей воды и корочка хлеба, хотя бы такая маленькая, как та, что нашлась прошлым летом на колокольне. Неизвестно почему, но Катя чувствовала, что Сергею сейчас очень нужны вода, хлеб и патроны.

Вывернув из ворот проходного двора, Катя придержала рукой сумку противогаза и настороженно оглянулась, словно за ней могла гнаться Маруся, с целью засадить на гауптвахту. В том, что за самоволку от Маруси нагорит по первое число, Катя не сомневалась — младший лейтенант умела жёстко требовать соблюдение воинской дисциплины. Представив Марусин взгляд, Катя прибавила ходу.

На мужчину, переходившего дорогу, она сперва не обратила внимания, но что-то задержало взгляд, как будто мимоходом за сучок зацепилась. Пройдя несколько шагов вперёд, Катя остановилась и пристально посмотрела в удаляющуюся спину с острыми лопатками. Сухощавый прохожий средних лет нёс в руке небольшой фанерный чемоданчик, покрашенный тёмно-коричневой краской. Чемодан был самый обычный. За свою недолгую жизнь Катя навидалась груды таких чемоданчиков, чемоданов и чемоданищ. Подобные чемоданы имелись почти в каждой советской семье, особо рачительные хозяйки заботливо шили для них холщовые чехлы, застёгивающиеся по бокам на пуговицы, а подруга Оля разрисовала свой чемоданчик алыми розами с голубой сердцевиной.

Катя снова двинулась вдоль улицы, но тревожный звоночек в мозгу вернул её назад. Она развернулась и пошла за мужчиной, пытаясь понять причину своей настороженности. Мужчина шёл ровно как по ниточке, напряжённо держа спину, обтянутую чёрным пиджаком с чужого плеча. Коротковатые рукава пиджака, лоснящиеся на локтях, едва прикрывали запястья с набухшими от груза венами. Он держал голову с наклоном вправо, и было заметно, что такая поза даётся ему с напряжением. И тут Катя угадала, в чём дело: чемоданчик был тяжёлый, а мужчина очень старался это не выдать. Напрашивался вопрос: почему?

Стараясь не привлекать внимания, Катя некоторое время держалась поодаль, не сводя глаз с чемоданчика. Обдумывая, как поступить, она колебалась: обратиться к мужчине напрямую или позвать милиционера. Но милиции в поле зрения не было, а мужчина всяко сильнее, особенно если с ножом.

Когда мужчина остановился и переложил чемоданчик в другую руку, Катя замерла около «Окна ТАСС» и сделала вид, что внимательно читает сводку Информбюро. Тем временем мужчина кинул беглый, но внимательный взгляд по сторонам, изучая редких прохожих по обе стороны улицы. Катя подумала, что так остро, с прищуром, может смотреть снайпер, выбирая цель для выстрела.

Мужчина с чемоданчиком казался очень спокойным и уверенным, в отличие от женщины, которая вывернула из-за угла и пошла к нему навстречу. Черноволосая женщина в зелёном цветастом платье и коричневых туфельках явно нервничала и всё время облизывала губы, словно очень хотела пить. Хотя ничего удивительного в этом не было, Катя и сама не отказалась бы от стакана воды.

Чтобы не привлекать внимание, Катя спряталась за группу женщин в рабочей одежде. Они шли со швейной фабрики, расположенной на соседней улице, и громко разговаривали о каком-то Полозкове, который никак не наладит поставку мелков в закройный цех.

— Этот Полозков просто мошенник! — громко возмущалась костлявая старуха в белой косынке. — Гнать его надо из снабженцев, с таким начальником мы фронту план не перевыполним!

Её слова подхватила девушка лет семнадцати с тощей косой, по-украински подвязанной баранкой:

— Точно, тётя Поля, давайте устроим завтра общее собрание и как следует пропесочим Полозкова, а не достанет мелков — поставим вопрос на парткоме.

Гневно взмахнув рукой, девушка едва не заехала локтем Кате в глаз. Резко отпрянув в сторону, Катя отклонилась как раз в тот момент, когда чемоданчик из рук мужчины перекочевал к цветастому платью.

Медлить было нельзя. Катя пристально посмотрела в глаза старухи в косынке, сразу же увидев мелькнувшее в них понимание. Новая тирада в адрес Полозкова повисла в воздухе, а старуха выразительно подняла брови в знак вопроса.

Быстро сделав несколько шагов вперёд, Катя вклинилась в группу работниц:

— Видите мужчину и женщину с чемоданчиком?

— А то, — пискнула девушка, — чай, не слепые.

— Цыц, Томка, — оборвала её старуха.

— Их надо задержать и отвести в милицию. Я беру на себя женщину, а вы задержите мужчину, вас много. Только не упустите и опасайтесь оружия.

— Ясно, товарищ, — коротко сказала Кате коренастая женщина, не участвующая в перепалке про Полозкова, она решительно вытерла руки об юбку, — от нас не убежит, слово даю.

Их помощь оказалась кстати, потому что в этот момент подозрительные личности в виде мужчины и женщины, начали расходиться в разные стороны.

Катя припустила за женщиной:

— Гражданка с чемоданчиком, прошу вас остановиться!

Но женщина сделала вид, что не расслышала, только каблучки быстрее зацокали по чисто выметенному асфальту.

— Гражданка с чемоданчиком, я к вам обращаюсь!

Дёрнув плечом, женщина покачнулась на носках, внезапно размахнулась и бросила чемоданчик в середину чёрных руин обрушенного дома. От порыва ветра её пёстрая юбка раздулась колоколом, приоткрывая крепкие, загорелые ноги с круглыми коленками.

Перемахнув через балку, она гибко изогнулась и мигом оказалась на углу улочки, уводящей в дебри складских помещений.

— Куда! Стой, стрелять буду! — закричала Катя, бросаясь вдогонку, хотя пистолета у неё не было.

На ходу она успела заметить, как вокруг мужчины смыкается кольцо фабричных работниц, а он машет руками и отбивается.

Женщина бежала легко и быстро, размеренно работая локтями, подобно спортсменке-разряднице, и чтобы не отстать, ослабленной голодом Кате приходилось напрягать все силы. Сапоги стали пудовыми и с грохотом стучали по мостовой, противогаз гирей колотил по боку.

— Стой!

Женщина прибавила ходу. Катя не отставала. Она пыхтела, делала броски вперёд, но сократить дистанцию не могла. От жары и пота она почти ничего не видела, но знала, что должна догнать беглянку, даже если ради этого придётся умереть на месте.

Для последнего рывка Кате пришлось выжать себя до капли. Уже падая на колени, она сумела схватить женщину за край юбки и свалиться вместе с ней на мостовую.

— Убежать хотела? Не уйдёшь. — Слова вырывались с посвистом.

Извиваясь змеёй, женщина укусила Катю за запястье. Помада размазалась у неё по подбородку, прикрытому растрёпанными волосами. Лицо женщины было красным, а взгляд метнулся на Катю и остановился, застыв на армейских сапогах, которые притопали и встали рядом.

Резкая трель свистка оборвала схватку. Увидев милицейскую форму, пойманная обмякла и больше уже не сопротивлялась. По пути в милицию она ныла,