– Конечно! – он задрал футболку и показал девушке сигнальную ракетницу за поясом. – Он мне её дал на всякий случай.

– Но…

– Что?

– Мне здесь нравится.

– Ты серьезно? Как?!

– Не кричи. Я тут кхалиси стану, а дома кем буду? Удачи вам, а я остаюсь. Привет моим предкам передай.

Марина вылезла из повозки и быстро ушла, оставив ошарашенного парня переваривать её ответ.

Через пару дней наша жизнь в военном лагере вошла в привычную колею. Мы обжились, наладили связи с соседями, завели знакомства с нужными людьми на складе и полевой кухне. Последним из чистой любви к искусству занимался ушлый Коля, с ним в любом лагере не пропадешь.

Но и без стараний Коли, достававшего консервированные ананасы и контрабандный алкоголь, жилось нам неплохо. Уже на второй день в лагере развернули нормальную кухню и поставили столовую, так что к выданным пайкам мы даже не притрагивались. А чистоплотную Феникс очень обрадовали душевые кабинки, оказавшиеся недалеко от нашей палатки.

Скучающие от безделья артиллеристы без зазрения совести вырубили соседнюю рощу и теперь устраивали по вечерам посиделки у костра. У вертолетчиков нашелся парень с гитарой и хорошим голосом, а тыловики для такого дела наладили канал поставки алкоголя.

Начальство, конечно, ругалось, но больше для приличия. Им проще было закрыть глаза на подобное нарушение дисциплины, чем самим организовывать культурный досуг солдат.

В общем, в лагере быстро воцарилась дружеская и немного расслабленная атмосфера. Мы втихомолку ругали начальство, рассказывали друг другу байки, обсуждали общее дело и обменивались новостями с «Большой земли».

Служба, конечно, не страдала. Мы еще три раза вступали в бой с кочевниками, рейдерами и один раз даже сами совершили налет на купцов, никак не желавших продавать наложниц с редкой в этих местах белой кожей и красными волосами. Дипломаты так и не сумели объяснить им, что волосы у девушек на самом деле обычного цвета, просто покрашены так.

Начальство планировало тихую операцию, но мы на месте решили по-своему. Зачем рисковать и создавать себе проблемы? Отряд оперативников из Красноярска зашел с другой стороны и громкими криками и беглой стрельбой отвлек внимание на себя. А мы быстро ворвались в лагерь купцов, разогнали охрану светошумовыми гранатами, схватили девчонок и вынесли их на себе.

Потом было самое интересное…

Девчонки бились в истерике, вырывались из наших рук и пытались вернуться в лагерь. Они кричали, что их везут в гарем султана, что это круто, а мы ничего не понимаем и из зависти хотим им навредить.

Мы тихо матерились. Им просто повезло, и их действительно хотели продать в гарем какого-то южного правителя. Только поэтому с ними хорошо обращались, не трогали и неплохо кормили. И этого оказалось достаточно, чтобы эти идиотки, начитавшиеся дешевых сопливых романчиков о великолепном сексе с горячими южными красавцами в гаремах, поверили в свою счастливую судьбу. Я не знал о нравах в гаремах Артана, но что-то мне подсказывало, что они были далеко не так прекрасны, как мечтали эти малолетние дуры.

В нашем мире гаремы султанов, калифов и прочих эмиров зачастую напоминали клубки змей. Вечно неудовлетворенные женщины, вынужденные бороться за внимание одного мужчины, не гнушались никакими методами, чтобы избавиться от конкуренток.

Но зато следующим вечером этой историей мы собрали аншлаг.

– И вот представляете, орет эта красноволосая. А тут на её крик выскакивают двое охранников. Мы же толком и от лагеря отойти не успели! А у меня «калаш» уже за спиной висит, и эта дура из рук вырывается! А Леха спиной стоит и не видит их, со своей бьется.

Коля рассказывал историю очень эмоционально, горячо жестикулируя и чуть ли не играя сразу все роли.

– Что делать, думаю? Крикнуть Лехе или Игорехе? Так ведь Федор вон из пулемета рядом лупит! Не услышит никто! Ну, значит… о, Феникс, иди сюда!

Озадаченная девушка поднялась со стула и подошла к нему. Коля повернул её к себе и встал, показывая, как было дело, и продолжил рассказ:

– И вот, значит, одной рукой я её за шкирку держу вот так, а другой срываю автомат, прижимаю приклад, но как стрелять одной рукой? А эти уже бегут, саблями своими замахиваются и что-то кричат по-своему. И эта истерит! И тут я автомат ей на плечо и стреляю!

Народ, хорошо понимая, что произошло дальше, дружно заржал. Недалекую девчонку никому жалко не было. Что поделать, нравы у нас простые, грубые, и высокодуховных терзаний девиц не понимаем. Ничего, барабанные перепонки заживают быстро.

– С другой стороны, бабам в гареме султана неплохо, – глубокомысленно заметил один солдат. – А что? Кормят, поят, одевают, еще и…

– Ага, неплохо, – хмыкнул сидевший рядом со мной летчик. – Сколько баб в гареме? Сто или двести даже, а мужик один всего.

– Так вообще малина! Ничего делать не надо.

– Турецкий султан Мехмед III, только взойдя на престол, по наущению матери казнил девятнадцать своих братьев, включая младенцев, а семерых беременных наложниц своего отца велел завязать в мешки и утопить в Мраморном море, – почесав затылок, вспомнил Федор. – Вот вам и вся малина – в мешке в воду нырнуть.

– Здесь обычно в песок закапывают, – поправил его седой мужчина, один из исследователей Артана. – И похожий случай был всего лет двадцать назад. Правитель Рахнежа – это страна на другом континенте, – взойдя на престол, первым дело приказал снять кожу со всех жен и наложниц своего отца за неуважение к его матери. Да и так обычное дело, когда фаворитка с помощью слуг разбирается с возможными конкурентками.

– Этим идиоткам недолго бы пришлось жить в восточной сказке, – усмехнулся я. – Вы только представьте. Местных языков они не знают. Это у купца был колдун-переводчик, а кто им его в гареме предоставит? Правил этикета они даже наших не знают, что уж говорить о местных? Готов поспорить, что они свято уверены в том, что чем наглее ведешь себя – тем больше тебя будут уважать. А что полагается безродной рабыне за наглость?

– Смотря где, – ответил мне ученый. – Там, куда их собирались продать, по настроению монарха или кожу снимут, или в яму с муравьями.

– Весело.

– Ага, вот тебе и малина.

– А им это кто-нибудь объяснил?

– Да нет. Одна теперь вообще плохо слышит, – хохотнул Коля. – А второй Леха пощечин надавал.

– Я попробовал с ними поговорить, но они мне не поверили, – развел руками ученый. – В их любимых книгах все по-другому.

– Да уж.

Я этому совсем не удивился. Встречал я таких мечтательных дев – зрелище довольно забавное и жалкое. Это даже не эскапизм[57], а что-то хуже.