Они неспешно прошли по спящему дому до своей спальни. Роберт распахнул дверь, пропуская жену вперёд. Алекс, дойдя до середины комнаты, обернулась и тут же оказалась прижатой к крепкому телу своего мужа. Его рот моментально завладел её губами. В этом поцелуе было всё: истрасть, и нежность, и тоска, накопившаяся за те несколько дней, что они были порознь в разных городах.

Её пальцы запутались в его шёлковых волосах, Алекс закрыла глаза, отдаваясь ласковым движениям его языка и рукам, нежно скользящим по её спине до талии, пытаясь привлечь ещё ближе.

Роберт оторвался от её губ лишь для того, чтобы запечатлеть на них несколько коротких поцелуев и, зарывшись лицом в её распущенные волосы, глубоко вдохнуть знакомый родной аромат её тела, ставший ещё прекраснее, ещё насыщеннее от их страсти, разгорающейся каждый раз, стоило им коснуться друг друга.

–Я люблю тебя,– прошептал он.

–И я тебя люблю,– ответила она, крепче сжимая его плечи и, повернувшись в кольце его рук, поцеловала в шею и чувствительное место за ухом.

Роберт вздохнул, отстраняясь. Затем, улыбнувшись, повторил свой вопрос, заданный в детской:

–Как всё прошло?

–Прекрасно,– улыбнулась Алекс,– контракт подписан, и моя книга предположительно выйдет через месяцев шесть-семь.

–Чудесно, милая, горжусь тобой.

Роберт широко улыбнулся, радуясь успехам жены. Он предлагал поехать вместе с ней на переговоры, но Алекс настояла, что сделает всё сама, и он не стал спорить. Работа над книгой и её издание были тем делом, которым Алекс жила на протяжении последних четырёх лет, с тех пор как они нашли тот старинный манускрипт в каменных коридорах Мейсхау. Это был долгий процесс, начавшийся с детального изучения обнаруженного документа, поиска фактов и доказательств, их дальнейшего сведения и, наконец, завершившийся тоннами материалов, отобранными и собранными Алекс в одну книгу, о публикации которой она и отправилась договариваться в столицу. Роберт лишь помог ей выйти на правильных людей, но всё остальное его жена предпочла взять на себя, даже не смотря на положение, в котором сейчас находилась.

Его раскрытые ладони опустились на её уже достаточно округлившийся живот.

Алекс накрыла его руки своими и немного передвинула в сторону. Роберт почувствовал толчок. Каждый раз, когда он ощущал, как двигается в Алекс их ребёнок, его горло сжималось от каких-то совершенно не поддающихся описанию чувств. Ни в одном языке мира он не нашёл бы слов, чтобы описать тот трепет, который охватывал его при этом.

–Это мы здороваемся с папочкой,– подмигнула ему Алекс.

–Папочка ждёт не дождётся встречи.

Алекс, почувствовав, как наворачиваются на глаза непрошеные слёзы, моргнула, пытаясь прогнать их, но когда это не помогло, просто смахнула рукой. Иногда её саму пугала резкая смена настроения, хотя она уже однажды проходила через это.

–Она тоже.

–Она?– Роберт обхватил руками лицо Алекс, наклоняясь, чтобы ласково поцеловать мокрую дорожку, оставшуюся от скатившихся слёз.– Так ты всё-таки согласна со мной, что это она?

–Ну, после рождения Никитки я тебе в этом вопросе доверяю больше, чем врачам,– рассмеялась Алекс, окончательно вытирая слёзы.

Они тогда только начали свой, казавшийся им долгим, путь к новым отношениям. Она не боялась снова довериться Роберту, это было легко. А вот не оглядываться назад – сложно. Взаимная настороженность и ожидание какого-то подвоха, ни друг от друга, а от жизненных обстоятельств, совсем не упрощало этого процесса. А потом она узнала, что беременна. И все сомнения вмиг исчезли. Всё сосредоточилось на одном – на ожидании чуда. И маленькое кудрявое чудо, требующее постоянного родительского внимания и любви, пришло в их жизнь.

Она вспомнила, как им твердили, чтобы они ждали девочку, но Роберт сразу сказал ей, что врачи ошибаются, и у них точно будет сын. Их полушутливые споры по этому поводу были довольно продолжительными. А её упрямство под влиянием гормонов в то время стало просто железным. К самому рождению Никиты она накупила для будущего ребёнка девчачьих вещей и обставила детскую в милых сладких бело-розовых тонах. Правда, она даже не успела удивиться, что на руки ей положили отнюдь не дочь, а сына. Честно, в тот момент её больше занимал крошечный, смотрящий на неё своими большими удивительно-зелёными глазами человечек, воплощение их с Робертом любви.

Каким-то образом к её возвращению домой Роберт полностью переделал детскую. Она не стала спрашивать, куда делось бело-розовое великолепие. Роберт был прекрасным отцом… и мужем.

Ни разу: ни словом, ни делом он не дал ей повода сомневаться в нём. И то время, когда их брак был на грани краха и фактически перестал существовать, казалось ей чем-то далёким и нереальным. Будто всё, происходившее тогда, вовсе и не с ними было.

Роберт мягко подтолкнул её к кровати, сев на покрывало, притянул жену к себе на колени, опуская ладонь ей на живот и мягко поглаживая его, почувствовал, как ребёнок снова толкается.

–Я, наверное, немного сумасшедшая, но мне нравится, когда она двигается,– прошептала Алекс,– она словно бы говорит: «Эй, привет, ждёте меня?» Напоминает нам о себе.

Роберт тихо засмеялся.

Как быстро Алекс согласилась с ним по поводу пола будущего ребёнка. В этот раз они решили не узнавать его заранее. Пусть будет сюрприз. Хотя он не сомневался, что Алекс подарит ему дочь, свою маленькую копию: упрямую и волевую, и одновременно с тем уступчивую и мягкую, прекрасное создание с ясными глазами, которое со временем станет такой же красивой и женственной, как и её мать.

Алекс устало вздохнула, прижимаясь щекой к груди мужа, слушая, как ровно и успокаивающе бьётся его сердце.

–Мне так тебя не хватало.

Взяв руку жены, он поднёс её к губам и поцеловал пальчик, где красовалось обручальное кольцо, затем опустил раскрытую ладонь к себе на грудь, нежно поглаживая тыльную сторону ладони своей рукой.

–Женёк пытался уговорить меня поехать в Европу на две недели. Одному его знакомому из Гранадского Университета «крайне неотлагательно требуется моя консультация»,– посмеиваясь, процитировал Роберт.

Алекс слабо усмехнулась в ответ, закрывая глаза, наслаждаясь звуком его голоса.

–Но я отправил его куда подальше. В любое другое время, ну, почти в любое другое,– поправил он самого себя,– только не под Новый год.

Алекс кивнула.

Когда Роберт заговорил, в его голосе зазвучали еле слышные удивлённые нотки.

–Знаешь, я так люблю Новый год.

–Я тоже,– согласилась с ним Алекс.

Роберт наклонился, прижимаясь к раскрытым губам Алекс, чувствуя счастье и спокойствие, которое он испытывал только рядом с Алекс, и сейчас, когда его жена вернулась домой, к ним, он снова был спокоен и умиротворён. Ничего не было для него дороже семьи. Каждый прожитый день был бессмыслен, если он проводил его вдалеке от Алекс и сына.