— А здесь ему девять лет, — пояснил Кэл. На этом снимкесправа от Коула стояла колли, а слева дворняжка. Но Диана видела только, чтоКоул попытался улыбнуться. На обоих снимках его штанишки были слишкомкороткими; его запечатлели на фоне старых качелей из автомобильной камеры икакой-то ветхой лачуги.

Диана вдруг поняла, что Кэл может многое поведать ей опрошлом своего племянника.

— Несмотря на то что мы давно знакомы, — призналась она сулыбкой, — Коул становится чересчур скрытным, едва речь заходит о нем. — Дианапохлопала ладонью по дивану рядом с собой, приглашая Кэла присесть. —Расскажите мне все! Я хочу знать, каким он был в детстве, кто его мать —словом, все.

— А что он сам тебе рассказывал? — осторожно спросил Кэл.

— Ничего! Мне известно только, что у него было два старшихбрата, которые погибли незадолго до того, как Коул окончил колледж. Он как-тоупомянул, что его мать умерла от рака, но никогда не говорил, когда умер егоотец. На долю Коула выпало слишком много испытаний, — тихо добавила она.

Кэл был подавлен и растерян. Усевшись, он принялся рыться вкипе журналов.

— Я люблю психологию, — заявил он будто невзначай. — А ты внее веришь?

— Конечно.

— Может, ты считаешь, что человеку полезно держать плохое всебе и скрывать свои беды от женщины, которая его любит, — и продолжатьпоступать так до конца дней своих?

Диана ничуть не сомневалась: он говорит о Коуле. Она хотелапомочь и вместе с тем боялась показаться назойливой.

— Я… боюсь, он сочтет, что я лезу не в свое дело…

— Я назвал бы такой поступок попыткой вскрыть нарыв.

— Я боюсь незаживающих ран, — призналась Диана. — Сумею ли яисцелить их?

— Ты не причинишь боли.

Диана вспомнила, как прошлой ночью лежала в объятиях Коула.Он готов был отдать ей всю свою любовь, и она не могла рисковать даже малойтоликой этого сокровища.

— Как Коул отнесется к тому, что я узнаю его тайну?

— Он боится, что из-за этой тайны изменится твое отношение кнему. Доктор Рихенблау называет это «катарсисом». Рассказать обо всем недолго.Решай сама, как поступать дальше.

Диана глубоко вздохнула и кивнула:

— Расскажите.

— Ты справедливо заметила, что на его долю выпало немалоиспытаний, и самым страшным из них было то, что он родился в семье Гаррисонов.

Меньше всего на свете Диана ожидала услышать такоезаявление.

— Почему?

— Потому что в Кингдом-Сити эта фамилия стала проклятием.Все Гаррисоны считались отъявленными буянами и негодяями. Среди них попадалисьпьяницы, мошенники, дебоширы, подонки всех мастей, и семейное клеймо легло наКоула. Узнав, что мать Коула бежала с Томом Гаррисоном, мой брат разрыдался. Онне мог поверить, что его малышка решилась на такое. Выяснилось, что онабеременна от Тома, а в те времена и в этих краях девушка, которая забеременела,должна была выйти замуж.

Он поправил стопки журналов на полке столика, выпрямился ипродолжал:

— Родные братья Коула погибли через год после того, как Коулуехал в колледж. Как-то в Амарилло они напились, но этого им показалось мало, аденьги у них кончились. Тогда они до полусмерти избили старуху, чтобы отнять унее сумочку, прыгнули в свой автомобиль и помчались прочь. Они проехалиперекресток на красный свет, и за ними погналась полицейская машина. Братьянеслись со скоростью сто миль в час и врезались в фонарный столб. Туда им идорога — сказал я тогда и готов повторить эти слова снова. Но отец Коула любилсвоих старших сыновей: характером они уродились в папашу…

— Но ведь Коул таким не был.

— Нет. Он был умнее всех троих, вместе взятых, и они этопонимали. Коула ненавидели в семье. Единственными его друзьями в детстве былисобаки. Собаки, лошади и кошки — все они любили этого мальчишку, как и он их.

— Значит, из всей семьи только Коул окончил колледж, — вслухзаключила Диана.

Кэл невесело рассмеялся.

— Он единственный в семье окончил школу! — Отвернувшись, Кэлпродолжал:

— Видишь колли рядом с Коулом на снимке?

— Да.

— За неделю до отъезда Коула в колледж братья сделали емумаленький прощальный подарок. Они повесили эту собаку в сарае.

Диана застонала и зажала рот ладонью, вскочив с дивана.

— Потом они скрылись из дому и не возвращались, пока Коул неуехал. Иначе он убил бы их.

— Почему он не перебрался в другое место?

— Коул мог бы жить у меня, но отец хотел, чтобы он занималсяделом. Он тысячу раз повторял: если Коул уйдет из дому, за это поплатится егомать. А мать Коула — несчастная, слабовольная женщина — не могла бросить этогоублюдка. К тому времени как Коул поступил в колледж, она была так больна, чтото и дело теряла сознание и представляла слишком неинтересную мишень для издевательствТома.

Диану вновь затошнило при мысли о колли.

— А отец Коула? Когда он умер?

— На прошлой неделе.

Диана медленно установила связь между беседой за завтраком ипоследней фразой Кэла.

— Я велел Коулу наведаться домой — чтобы забрать на памятьчто-нибудь из вещей матери. Откровенно говоря, я хотел, чтобы он взглянул надом своего детства другими глазами. В одной из книг по психологии сказано, что,переборов детские страхи, взрослые чувствуют себя увереннее. Но заедет он тудаили нет, думаю, Коулу не помешает знать: ты видела жилище его родителей и твоеотношение к мужу не изменилось. Правда, я уверен, что он все же там побывает.

— Вы объясните, как найти этот дом? — спросила она,поцеловав Кэла в щеку и поднимаясь. — Я сейчас же сбегаю за ключами от машины.

Кэл попытался было предложить ей машину Летти, но экономканедавно отправилась в город за покупками.

Коул стоял во дворе отчего дома — четырехкомнатной халупы спрогнившим полом, уродливой развалины посреди вытоптанного двора.

Родительский дом. Его наследство.

Он не знал, зачем явился сюда. Вряд ли здесь уцелело хотьчто-нибудь из вещей матери. Вероятно, он приехал, чтобы столкнуться лицом клицу со своими призраками и навсегда расстаться с ними…