Несчастное жалкое создание. Какой толк от прямых волос, листьев мелии в почтовом ящике и дяди, который мог рассказать тебе твое будущее, если это не могло защитить тебя от мамы? Если это не могло принести даже материнской любви?

В ту ночь, когда она рыдала так, что от изнеможения заснула, я стояла над ней и слушала ровное дыхание. Я убрала волосы с ее опухшего лица и слегка провела по этим ужасным рубцам на ее измученном теле. Так много ран для одного маленького человечка! Тогда я поклялась искренне любить ее.

Прошли годы, и эти кудряшки, когда-то приводившие меня в бешенство, сейчас стали великолепной гривой. Старый забытый павлин под моей кроватью сделал свое дело. Как люди меняются? Смотри, как они меняются. Смотри, как Димпл. Я смотрю на себя в зеркало и вижу там скулы и глаза в пол-лица, которые так и говорят: «Спеши. Время уносит красоту».

Павлин трудился не напрасно. Папа говорит, что Димпл весна, а я лето. Я знаю, что он имеет в виду. Моя сестра — сдержанная красота нераскрытого розового бутона, все еще зеленого наверху, а я — редкая орхидея в оранжерее, мои мягкие лепестки раскрыты и чувственны. Поздно цветущий летний цветок с яркой, утонченной красотой чистящего перышки павлина. Многое достойно восхищения: талия, словно узкое устье источника, грудь, словно прекрасные кувшины, и бедра, качающиеся, как сосуд с вином на весу. Мама разглядывает мои яркие голубые тени, мои беззастенчиво звенящие браслеты, мои ногти, которые отказываются быть бледно-розовыми, как у сестры, и мои белые ботинки до колен.

— Павлин украшает себя так сильно, что привлекает внимание тигра, — предупреждает она, не зная, что павлин — это мое животное. Именно ему я однажды вверила свою душу, но чувствую ее безразличие, ее тоску. Я ребенок, которого игнорировали и не желали. Я не возмущаю ее так, как Димпл, но ей нет до меня дела. Она любит только Нэша, который, в свою очередь, со скучающим презрительным взглядом ждет, что она будет служить ему.

— Я буду делать то же, что и павлин, — четко говорю ей я. — Когда упадет первая капля дождя, я взлечу на дерево, потому что знаю: крадущийся тигр пользуется звуками дождя, чтобы наброситься на ни о чем не подозревающую жертву.

Мужчины жадно смотрят на меня. Я перебрасываю свои пышные кудри на одну сторону. Они предлагают мне на тарелочке свои неинтересные сердца, но мне не нужно сердце слабого мужчины. Мне нужен мужчина, в глазах которого тысяча секретов, и все они, когда он будет со мной говорить, то приоткроются, то снова будут для меня закрыты, словно раковина во время прилива.

И сейчас, кажется, такой мужчина есть у Димпл. Мужчина, который бы больше подошел мне, но, как я вижу, он пополнил рады поклонников моей сестры.

И сейчас у нее есть еще больше из того, чего хотела я.

Димпл

— Я приготовил тебе сюрприз, — сказал Люк, останавливая свою машину около кованых железных ворот дома, который назывался Лара. Дом был очень большим, совершенно новым и располагался на холмах.

— Пойдем, — сказал он, беря меня за руку. — Мы сможем лучше оценить это место, если пройдемся.

Одно прикосновение к пульту дистанционного управления быстро открыло внушительного вида ворота. Я рассмеялась. Я никогда раньше не видела, чтобы так открывались ворота жилого дома. Мы шли вдоль дороги с хвойными деревьями по обеим сторонам.

— Хорошо. В конце концов им удалось найти большие деревья одинакового размера, — говорит он словно сам себе.

Я смотрела на идеально подстриженные деревья и не сомневалась, что дом принадлежит ему. Я знала, что он богат, но… не настолько богат.

В конце извилистого пути на огромном участке земли, где повсюду были большие раскидистые деревья, из земли величественно вырастал белый дом, затейливо украшенный карнизами и массивными римскими колоннами. У входа стояли два огромных каменных льва, которые выглядели очень грозно. Я позволила себе провести рукой по их прохладной гладкой поверхности. Какие прекрасные произведения искусства!

— Они прекрасны.

— Посмотри туда, — сказал Люк, указывая на статую в тени дерева ангсана.

Я подошла ближе. Это была маленькая статуя мальчика с жалобным выражением на чистом лице, держащего в руках, будто подношение, мужскую ногу в сандалии, отрезанную у колена. Я содрогнулась.

— Тебе нравится? — спросил Люк прямо у меня над ухом.

— Не очень. Он немного страшный, разве нет? — сказала я необдуманно.

— Это просто копия одной знаменитой статуи. Пойдем, я хочу показать тебе дом изнутри, — сказал мой спутник, поворачиваясь и беря меня за руку. Он достал ключ и открыл дверь. Я открыла рот, дивясь открывшемуся моим глазам. На очень высоких потолках были нарисованы херувимы и люди в одеяниях времен Ренессанса. Изогнутая лестница посередине вела на второй этаж. Под нашими ногами была плита цельного черного мрамора, а на стенах висели роскошные полотна.

— Добро пожаловать в твой новый дом, Димпл Лакшмнан, — сказал он, перекладывая ключи в мою руку.

Потрясенная, я обернулась.

— Мой? — воскликнула я. — Этот дом мой?

— М-м… Он даже записан на твое имя. — Люк сунул мне в руки какие-то бумаги, которые взял с соседнего столика. Я стояла, с трудом понимая происходящее. Его голос тонул где-то в глубине. Я молча обернулась и заметила на дальней стене свой очень большой портрет. Не веря глазам, я подошла ближе. Это действительно была я, но почему-то грустная. Мои глаза… Кто-то заглянул в мою душу и запечатлел самую сущность кистью и масляными красками. Люк захотел иметь мой портрет! Когда нарисовали эту картину? И кто? Кто нарисовал меня с таким выражением лица?

— Правда, красиво? — спросил он меня из-за спины.

— Да, — несмело согласилась я. Была ли грусть красивой? Я пристально смотрела на свой портрет, взволнованная, напряженная и не в силах отвести глаз.

— Мне правятся глаза, — сказал он.

— Да.

— Мне нравится их чистота и невинность.

— Кто нарисовал это?

— Один из лучших бельгийских специалистов по копиям. Я послал ему несколько фотографий, вот и все.

— Я действительно так выгляжу? — спросила я тихо, но он уже отвернулся и показывал мне другой удивительный уголок этого дома. Я отвела взгляд от девушки, которая так несчастно смотрела на меня.

— Смотри, на это вдохновил золотой замок Нерона. Нажми эту кнопку, перламутровые квадраты на потолке плавно отодвинутся, гляди…

Я запрокинула голову и в изумлении смотрела, как перламутровая отделка в разных частях потолка отодвигается и оттуда падают капли духов. Моих любимых духов. Он, должно быть, действительно любит меня. Я не могла сдержаться и счастливо улыбнулась ему. Никогда в жизни я не видела такой роскоши! И такой чрезмерной демонстрации богатства. Воодушевленный, Люк взял меня за руку и провел в великолепно отделанную, хорошо спроектированную кухню. Лучи вечернего солнца пробивались сквозь стекла, и на широком, как в деревенских домах, столе, стоящем посреди кухни, появились квадратики света. Он открыл заднюю дверь в большой сад. Благодаря высокой стене из красного кирпича сад был надежно спрятан от посторонних глаз. Именно так я всегда представляла себе сад, отгороженный стеной.