– Мандраж?

Друг молча кивнул.

Сзади вдруг зашуршало, и Данил резко обернулся. Сердце ударило с перебоем, поглощая лошадиную дозу адреналина, руки слаженно сработали, бросая приклад автомата к плечу… из проема двери на напарников смотрела резиновая харя.

– Пацаны, с вами можно? – пробубнила она голосом Цукера. – Я себе позицию никак не выберу…

Данил выругался, опуская автомат.

– Балда! Предупреждать надо!

– Да как же тут предупредишь? – Юрка незадачливо пожал плечами. – Связь бы какую-никакую…

Он подошел к окну и принялся выкладывать на подоконник свой боезапас.

– Я тут между вами обоснуюсь – ничего?

– Да вставай уже, – пробормотал Сашка, – не шебурши. И без тебя тошно…

Цукер, аккуратно разложив магазины, выглянул на улицу, осматриваясь.

– Волнуетесь?

– Есть немного, – ответил Сашка.

– А меня – так вообще всего колотит. Зуб на зуб не попадает. Вдруг – убьют?..

– Не нервничай. Помнишь, как полковник говорил? Если убьют – тебе на это уже наплевать, – хрипло ответил ему Данил, которого вдруг охватило странное чувство нереальности происходящего. – Хуже, если ногу или руку отстрелят. Вот чего надо бояться.

– Ну, так-то да… – Юрка поежился. – Скорей бы… Ничего хуже нет, чем ждать.

И тут, словно в ответ на его просьбу, со стороны вокзала послышался гул приближающихся моторов.

Данил подхватил с подоконника автомат, прищелкнул магазин, привстал, выглядывая из-за подоконника. Звук постепенно приближался, но свиста, который обещал Родионыч, пока не было. Может, и впрямь без разведки идут? Он прислушался – близко уже – и внезапно ощутил, как уходит куда-то охватившее его перед боем напряжение.

– Цукер, да успокойся ты! – справа вдруг раздался глухой голос Сашки. – Если нервничаешь – лучше уйди!

Данил глянул вправо и увидел, что Юрке и впрямь сильно не по себе. Левая рука его, держащая автомат за цевье, мелко дрожала, и оружейный ствол оттого трясло мелкой дрожью. Палец, лежащий на курке, тоже судорожно подергивался, и Данил вдруг подумал, что Цукер со своими нервами может запросто все испортить – пальнет вперед полковника и демаскирует засаду.

– Цукер! На пол, быстро! – прошипел он. – Лучше по-хорошему, иначе сам уложу!

– Куда ты полез, если нервный такой?! – яростно захрипел из-под резины Сашка.

– А я знал, что так будет? Ниче, пацаны… – Юрка, в борьбе с самим собой, видимо, все-таки не собирался сдаваться. – Щас начнем – а там легче будет… Идут, смотрите!

Слева в проем окна вплыла первая машина. УАЗ. Боковые стекла были темны, из-за чего фигуры в салоне виднелись довольно смутно, но все же Данил был почти на сто процентов уверен, что на переднем сиденье находится Барыга. Переваливаясь по кочкам, ухабам и объезжая валяющийся на дороге крупный мусор, автомобиль медленно шел впереди каравана, нащупывая путь. Следом за ним двигались автобусы, на крышах которых сидело по два пулеметчика, контролирующих обе стороны улицы. Данил тут же нырнул вниз, отмечая краем глаза, что его напарники тоже успели среагировать вовремя. «Лишь бы не заметили раньше времени! – взмолился про себя Данил. – Лишь бы не заметили…»

Видимо, Тот, что сидел наверху, услышал. А может быть, Его вообще перестало интересовать все, что натворили созданные Им по своему образу и подобию, и все дела в этом мире были пущены на самотек… Как бы то ни было, но пулеметы на крышах промолчали, и когда Данил через несколько мгновений приподнялся и глянул на улицу, перед ним уже маячил тентованный «Урал» – середина каравана.

– Уйдут ведь! Почему полковник не стреляет?! – клацая зубами, прошипел справа Цукер и вскинул к плечу приклад автомата…

Данил обмер, ожидая выстрела, который испортит все, что так тщательно готовилось… но в тот же миг с крыши ударила СВД. Видимо, Родионыч тоже был уверен, что за тонированными стеклами на переднем сиденье скрывается главный торгаш, и первая пуля предназначалась именно для него. Свинец прошел через лобовое стекло, ударил в тело и навылет ушел через дверь, окрасив окно брызгами темно-красного цвета. По бетонному обломку на асфальте взвизгнул рикошет, но Данил этого уже не слышал – вскочив на ноги, он, напрочь забыв наказ полковника, яростно палил по пулеметчику на крыше переднего автобуса.

Снизу, с первого этажа, разом грохнули пулеметы, кроша стекла водительских кабин грузовиков и автобусов и в щепки разнося стенки кунгов. Застучали автоматы. Увидев, как его цель завалилась на бок, Данил перевел ствол на второго, но тот уже лежал на животе, раскидав руки в стороны, словно пытался обнять крышу. По потолку взвизгнуло – стрелял пулеметчик со второго автобуса. Данил даже среагировать не успел, не то что ответить – короткая очередь с первого этажа ударила бойцу в голову, сметая его с крыши на землю. Маленький автобус, по которому еще не было сделано ни единого выстрела, дернулся назад, пытаясь развернуться. Правое переднее колесо его было спущено, и в кабине виднелся водитель, навалившийся всем телом на руль в попытках свернуть его с места. Видимо, у него это получалось – автобус потихоньку разворачивался, но по нему, помня приказ Родионыча, так никто и не стрелял. Данил чертыхнулся, прицеливаясь, – упустить было нельзя. Автобус, припадая на пробитое колесо, словно раненый зверь на лапу, сделал круг по улице, и в боковом стекле вновь возникла фигура водителя. Целик смотрел теперь точно ему под голову, и Данил, плавно выдохнув, надавил на спуск. Автомат слегка повело вверх, пули взвизгнули по крыше, но одна из них, самая первая, все-таки попала туда, куда он целился, – человек дернулся и завалился вбок.

– Дан, лево смотри! – донесся сквозь грохот очередей голос Сашки.

Данил тут же глянул в хвост каравана и увидел, что двери замыкающего УАЗа открылись и на землю вывалились двое. Не вставая, они тут же по-пластунски юркнули под машину, стараясь укрыться за колесами.

– Не достать! – заорал он в ответ, врезав короткой очередью по земле, где только что были ноги одного из пластунов. – Порох с Дуремаром должны отработать, их сектор!

Словно услышав его слова, от большой тумбы у дороги ударила длинная очередь. УАЗ вздрогнул, качнулся, опускаясь на обода, во все стороны полетели стекла. Из-под машины раздался короткий вопль.

«Один есть… Где второй?»

Второй, поняв, видимо, что от кинжального огня пулеметов не спрячешься, пригнувшись, выскочил из-за машины и, петляя, помчался вдоль улицы назад. Однако далеко убежать ему не удалось. Данил вскинул автомат, но его опять опередили – с крыши ударил винтовочный выстрел, и тело человека безвольной тряпкой улетело вперед. Грохнуло еще две или три очереди, и над улицей повисла оглушительная тишина.

Данил замер, напряженно осматриваясь, и вдруг подумал, что автомат Цукера молчал с самого начала боя – Юрка почему-то так и не сделал ни одного выстрела, да и самого его не было видно рядом. Он присел за подоконник, меняя на всякий случай магазин и одновременно с этим оглядываясь. Цукер стоял у противоположной от окна стены, упершись в нее обеими руками, противогаз валялся в углу комнаты, но Юрке в этот момент не было до него никакого дела – его, красного от напряжения, буквально выворачивало наизнанку. Данил поморщился. Очень сильно захотелось сплюнуть, но в противогазе делать это было по меньшей мере глупо. Глядеть на эту сцену тоже не больно хотелось, и он, отвернувшись, принялся обшаривать взглядом место разгрома.