– Больше все равно некому.

– Но не настолько. Не вините себя.

Ответом мужчине был мой тяжелый вздох.

– Мария Ивановна, вы могли показать названой сестре другой мир. Но выбор человек делает сам. Всегда. В любой ситуации. Вы бы ее оставили своими заботами?

– Нет.

– Какие у вас на нее были планы?

– Дать образование, приданое и выдать замуж за хорошего человека.

– Она об этом знала?

– Да…

– Все сделали свой выбор. Успокойтесь.

Я вздохнула и потерла лицо.

– Я плохая сестра. Увы…

– Вы замечательная сестра. И чудесная мать, Мария Ивановна. Я смотрю, как вы возитесь с детьми, и поверьте, Дарья Петровна и десятой доли того не уделяла Иришке.

– Но я…

Не так уж много я возилась, факт.

– Поверьте моим словам. Вы удивительная женщина. Вашему супругу очень повезло. И второму мужу тоже повезет…

– Не хочу замуж, – не сдержалась я. – Хватит и одного раза!

На губах Александра Викторовича появилась грустная улыбка.

– Вы еще так молоды, Мария Ивановна. Поверьте, вы еще сто раз передумаете…

Я откровенно фыркнула. Не аристократически, зато от души.

– Вы говорите как будто у вас впереди ничего нет! Сами еще успеете и жениться, и детей завести…

– Мне уже точно поздно. А у вас еще все впереди.

Я улыбнулась.

– Кокетничать к лицу только женщинам, Александр Викторович. В вашем возрасте только первых детей заводят…

– Я внуков ждал. – Мужчина помрачнел. – А теперь…

– А теперь женитесь и будете ждать детей, – постаралась я сбить мрачный настрой. – Вы жених завидный! Уже опытный, ума-разума набрались, состояние сколотили, в должности восстановят, титул есть… чего еще надо? На вас придворные дамы такой сезон охоты откроют – зайцам позавидуете.

Благовещенский поежился. С этой точки зрения он явно о себе не думал.

– Вы меня пугаете, Мария Ивановна.

Я ухмыльнулась вовсе уж разбойнически.

– Даже не сомневайтесь! Окольцуют только так.

– Ужас! – Он чуть расслабился и заулыбался. – Надеюсь, с вами мне оставаться безопасно? Вы таких намерений не питаете в отношении меня?

Нет, не питаю. Я всего-то от вас родила.

Сказать так я не рискнула – утопили бы в той же речке. Или сам бы бедняга утопился. Поэтому я ограничилась улыбкой.

– Александр Викторович, вы ко мне всегда относились по-доброму. Могу ли я ответить вам такой черной неблагодарностью?

– И в чем же неблагодарность?

– Получить такую супругу, как я? За что тут благодарить? Репутации почти нет, если б Сергей Никодимович на мне не женился, и того бы не было. Вслед бы плевали и руки не подавали. Но и так… попомнят мне еще этот побег из дома. Денег… денег тоже особо нет, все будет Андрюшкино, когда тот вырастет. Со связями плохо, с характером еще хуже, светскую жизнь не люблю, вообще домоседка, да к тому же и маг с проявленным даром… от такого счастья куда угодно сбежишь! И не оглянешься!

– Я бы не сбежал.

– Это вы человек храбрый. А кто потрусливее – и на лошади б не догнали.

Шутливая беседа была безжалостно оборвана Петей.

– Маша! Ты долго еще? Простите, Александр Викторович, там Андрей…

Я кивнула и встала со скамейки.

– Простите. Мне надо идти.

– Идите. А ко мне пришлите сюда ваших братьев.

Александр Викторович встал и поцеловал мне руку. Действительно поцеловал, а не обозначил поцелуй над кистью, здесь и так поступали, если дама была неприятна. Своего рода детектор отношения.

– Зачем? – поинтересовался Петя.

– Побеседуем, – отставленный генерал-губернатор таланта распоряжаться не утратил.

– Хорошо, Александр Викторович, – кивнул Петя. – Я сейчас сестру провожу, и мы придем.

– Буду ждать.

* * *

Поздно ночью Ваня поскребся в мою комнату.

– Маша, к тебе можно?

– Да.

Ваня был сильно пьян. Запах на два метра шибал. Я закрыла дверь и кое-как дотащила братца до кресла.

– Садись.

Спрашивать, что случилось, я не стала. А то сама не знаю…

– Это я во всем виноват…

– Ваня?

– Я так старался, чтобы было как лучше. А Аришку упустил…

Я помотала головой.

Мои же собственные терзания в исполнении братца звучали достаточно сюрреалистично.

– Ваня, ты-то здесь при чем?

– Я старше. Я должен был увидеть. Понять, сообразить…

– Я не смогла, а ты должен был?

– Маша, ты приехала – и на тебя все это сразу свалилось. А я-то все видел, варился в этом… и – проморгал. Дурак…

Я молча обняла брата.

А что тут скажешь?

Я себя виню. Он себя винит.

А те, кто похитил Арину?

Вот в этом мы с ними точно совпадаем. У них мы тоже наверняка во всем виноваты. Стопроцентно!

А что делать?

Разбираться с Демидовым здесь и ехать в Москву. Наводить порядок уже там. Что мне еще остается? Попала в течение – греби ластами. Или тони молча. Но помни: спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Только так и никак иначе.

Как же все это… безрадостно выглядит!

Как можно встретиться с человеком, на которого объявлена охота?

Если прийти и попросить встречи, я подставлю управляющего. Если просто прийти – подставлю себя.

Что мне остается?

Идти на рудник, но в сопровождении четырех обережных. А дети останутся с Ваней и Петей.

Я и поехала. Верхом, на лошади (держась на ней как собака на заборе и покачиваясь из стороны в сторону), причем вел лошадку в поводу один из обережных и быстро специально не ехали.

Ну не могу я!

Не умею!

На параплане летала, доводилось, но то машина, у нее мозгов нет. А у лошади – есть. И я ей тоже не нравлюсь. Вон как косит… точно, цапнуть хочет. Лошади не кусаются? Не кусаются только беззубые киты – у них зубов нет, им кусать нечем. А остальные очень даже могут тяпнуть.

Вот и знакомый поселок, домик управляющего…

И нехорошего вида личности, которые наставляют на нас ружья.

– Стоять! Руки вверх!