сохранили облик запечатанных выступов. Иногда добавляли балконы, дающие возможность выйти на свежий воздух, однако в целом, особенно в офисных зданиях, но также и в большинстве жилых башен, преобладали старые подходы. Сейчас настал момент – особенно острый, исходя из того, что пришлось пережить во время пандемии миллионам жителей города, – для новой парадигмы.

Завершенная в 2017 г. первая очередь Habitat в Циньхуандао, в 300 км к востоку от Пекина

В проекте Habitat в Нью-Йорке мы продемонстрировали, что урбанизм нового вида, включающий такие концепции, как городские сады и персональные пространства на открытом воздухе, позволит достичь значительной плотности и создать множество точек пересечения и взаимодействия, но при этом избежать перегруженности и клаустрофобии, которые ассоциируются у нас с большой плотностью застройки. Как будто один горный городок строят поверх другого, но при этом сохраняется явная иерархия. Места общего пользования будут связывать территорию и определять общественное пространство.

Одно из удивительных последствий исследовательской работы «Habitat будущего» – мы стали получать заказы, дающие возможность применить на практике то, что мы изучали: например, проект Golden Dream Bay в Циньхуандао (известный также как Habitat Циньхуандао) в Китае начался в 2010 году, а Sky Habitat в Сингапуре – в 2009-м. Гораздо большие по масштабу, чем оригинальный Habitat’67, выше в 3–4 раза, но при этом прекрасно подходящие для общественной жизни высоко над землей, эти проекты так или иначе стали результатом работы, которая проводилась в рамках стипендиальной программы. В этих застройках мы уже наблюдаем насыщенную общественную жизнь на уровне мостов. Я получаю письма от людей, живущих в этих домах, о качестве их жизни. Некоторые интересуются, не приведет ли самодостаточная жизнь сообществ высоко над землей к изоляции – не породит ли «удаленность» своего рода социальный пузырь. Работа, школы, городские достопримечательности и оживленная активность обычной городской жизни будет создавать все необходимые связи на каждом уровне, многие из них будут принимать такие формы, которые мы пока даже не можем вообразить.

Habitat парящий, обладающий высокой плотностью и территориями смешанного использования, – тот, что расширяет общественное пространство в вертикальном и горизонтальном направлении, преобразует взаимоотношения между жилым, рабочим и торговым пространством и включает обширные парковые пространства в городскую среду – это для меня незаконченная симфония, проект, который я жажду увидеть воплощенным в жизнь.

Взять будущее в свои руки

Это не проект в обычном смысле, хотя он внушает едва ли не больший страх, чем все остальные. Это желание увидеть, как США значительно меняют способ мышления относительно физических основ функционального общества, и в частности относительно характера наших городов, – желание увидеть, как Америка воплощает амбициозные мечты.

Позвольте мне начать с рассказа о крахе моей амбициозной мечты – этот опыт является симптомом более серьезной проблемы. Один из самых удивительных проектов, которыми я занимался – он был связан, возможно, с самым фантастическим и дорогим физическим экспериментом в истории, – это проект помещений для оборудования и кампуса сверхпроводящего суперколлайдера, который собирались построить под сухими равнинами Ваксахачи, штат Техас, к югу от Далласа. Суперколлайдер стоимостью $4 млрд, размещенный в круговом тоннеле длиной 87 км, предназначался для раскрытия тайн основных строительных кирпичиков природы и ответов на нерешенные вопросы физики частиц. Кампус должен был стать домом для 2000 ученых со всего мира. Меня пригласила в проект суперколлайдера в 1992 году мой друг и коллега из Гарварда, канадский физик Мелисса Франклин, которая представила меня Рою Швиттерсу, возглавлявшему группу физиков, ответственных за проект. После официального принятия в команду я посетил похожие на будущий кампус объекты в Фермилаб в Иллинойсе, в Брукхейвене на Лонг-Айленде, в Стэнфорде в Калифорнии, а также ЦЕРН в Женеве, чтобы подготовиться к тому, что меня ждало впереди.

Часть тоннеля, проложенного для сверхпроводящего суперколлайдера в Ваксахачи, Техас

Мы сделали модель всего региона Ваксахачи и обозначили проекцию тоннеля и точки, в которых он должен обслуживаться. Возникал один вопрос: что делать со всей горной породой и почвой, выбранной для создания тоннеля? Мы быстро подсчитали количество земли, которое нам придется удалить, и на ум пришли земляные скульптуры художника Роберта Смитсона, который использовал насыпь для создания интересных форм «Спиральной пристани» в водах Большого Соленого озера в Юте, а также многих других ландшафтных скульптур. Здесь мы бы получили это бесплатно и вместо того чтобы вывозить вынутый грунт с площадки, мы предложили наваливать эту землю в виде интересных геометрических форм на плоской равнине, создавая ориентиры, которые будут обозначать периметр тоннеля. Между тем, поскольку суперколлайдеру требовалось постоянное охлаждение, было необходимо выкопать озера и пруды для хранения огромных объемов пресной воды. Особенностью проекта были озера и пруды, вокруг которых должен был располагаться кампус. Мы поместили жилые дома с одной стороны длинного узкого озера, а лаборатории и офисы – с другой, соединив их обитаемым мостом с аудиториями, библиотекой, ресторанами и другими объектами общего пользования. Это был ремейк флорентийского Понте Веккьо, созданный для века физики частиц.

Ничто из перечисленного не было построено. В 1993 году Вашингтон внезапно приостановил программу суперколлайдера, испугавшись все возрастающих расходов. Уже было потрачено около $2 млрд. Было проложено около 24 км тоннелей; сегодня они пусты и похожи на пещеры. Лидерство в физике частиц перешло к Европе, где находится Большой адронный коллайдер ЦЕРН. Как прокомментировал журнал Scientif ic American в 20-ю годовщину отречения правительства от проекта, «сверхпроводящий суперколлайдер был эпическим проектом, который закончился провалом. США все еще приходится шагать по своим же когда-то заметным следам».

Пространство для усовершенствования: план похожего на фабрику объекта времен Второй мировой войны, где уже работали ученые, занимавшиеся созданием суперколлайдера

Меня всегда интересовало, чем объясняется плохое состояние планирования, инфраструктуры и обслуживания общественного пространства в Соединенных Штатах. В этом отношении страна не имеет аналогов среди развитых и процветающих экономик: Японии, Канады, всей Европы. Наши крупные аэропорты – в Нью-Йорке, Чикаго, Лос-Анджелесе, Майами, Хьюстоне – это позор: неэффективные, уродливые, грязные. Аэропорты в Сингапуре, Пекине, Шанхае, Мюнхене и Мадриде поднимают дух; американские аэропорты вызывают противоположные чувства. Наша сеть железных дорог ветхая и бледнеет рядом со сверхскоростными поездами, которые мчатся между Шанхаем и Чэнду, Пекином и Циньхуандао, между Гонконгом и Шэньчжэнем и Гуанчжоу; не говоря уже о чем-то таком обычном и эффективном, как система железных дорог в Западной Европе. Что еще хуже, мы не можем поддерживать то, что у нас имеется – не важно, старое или новое, – в надлежащем состоянии за счет