Именно при таком соотношении площади парковых зон к площади города районы с высокой и средней плотностью застройки и с оживленной торговлей повсюду могли бы находиться в пешей доступности от крупных парков и природы.

Город без личных машин можно эффективно организовать в виде группы соединенных центров, может быть, шести или семи, каждый размером с центр Бостона или Форт-Уэрт. Освобожденные от движения транспорта и парковок, эти пешеходные центры обеспечивали бы насыщенную и разнообразную общественную и торговую жизнь – это стало бы возрождением доавтомобильной эпохи. В разных центрах развивались бы разные специализации и особенности. Они были бы организованы как ожерелье и соединены скоростным общественным транспортом. При условии плавного перехода от автомобилей по требованию к общественному транспорту было бы легко перемещаться от одного центра к другому. Из каждого центра лучами расходились бы жилые районы со средней и низкой плотностью застройки, то есть с широким диапазоном плотности застройки и типов зданий – следовательно, и вариантов образа жизни – в городе. Эти районы могут обслуживаться автомобилями – и общественным транспортом – по требованию, что соединяло бы районы с центром и в итоге друг с другом. Парковая система тоже образовывала бы длинное ожерелье, как и городские центры, соединенные общественным транспортом. Представьте это как «сплетенный город», где все системы – открытые парки, тесно застроенные кластеры, застройка с низкой плотностью, транспортные артерии, даже сельское хозяйство, в том числе вертикальные фермы, – бесконечно переплетены друг с другом.

Разделенная на камеры раковина наутилуса – пример гномонического роста

«Сплетенный город» – это способ объединить природу и архитектуру до такой степени, что различия между городом и сельской местностью, или природой и не природой, начинают исчезать.

Проектирование по методу природы

Полвека назад в своей книге «По ту сторону Habitat» я размышлял о будущем и том дне, когда у нас, возможно, появится то, что я назвал «волшебной машиной для жилищного строительства». Не представляя, что у нас на самом деле появится такой аппарат в обозримом будущем, я написал:

До сих пор мы размышляли о строительстве с точки зрения технологий настоящего – штамповочный пресс, повторение. Но технология строительства станет всемогущей, как компьютерная перфокарта с миллионами возможностей в четырех измерениях или как жидкости, способные к безграничному образованию. В конечном итоге я хотел бы спроектировать волшебную машину для жилищного строительства, которая бы делала это. Представьте гигантскую трубу, за которой находится резервуар с волшебным пластиком. Ряд воздушных сопел вокруг отверстия контролирует материал, когда он выдавливается через края трубы. Изменяя давление воздуха в каждом сопле, теоретически можно получить экструдированием любую возможную форму, сложные произвольные формы, математически неопределенные формы.

Когда я это писал, компьютеры, конечно, уже существовали, но персональных компьютеров еще не было. Еще не изобрели автоматизированное черчение, не говоря уже о 3D-принтерах или о многих других процессах, которые теперь автоматизированы. Моя волшебная машина казалась надуманной, даже мне. И все же к концу тысячелетия мы оказались довольно близко к тому, чтобы получить именно такую машину. Сегодня проводятся исследования не только в части расширения диапазона традиционных материалов, но и в области полуорганических «умных» материалов, свойства и поведение которых может меняться автоматически, без вмешательства человека, под влиянием факторов окружающей среды: жары, света, влажности, даже магнитного поля. Нери Оксман из Media Lab Массачусетского технологического института впервые применил некоторые из таких материалов в малом масштабе. Но подумайте, как они смогут преобразовать, например, знакомую стеклянную башню при использовании в больших масштабах. Представьте, если бы свойства облицовки могли постепенно корректироваться в ответ на изменяющиеся условия снаружи.

Деревья меняются по временам года. Почему здания не могут следовать за циклами природы?

Я всегда стремился найти способ трансформировать процесс проектирования таким образом, чтобы он обладал такого же рода органическим соответствием, которое всегда присутствует в созданиях природы. Типичные офисные или жилые высотные здания со сплошным остеклением, сотни которых встречаются в городах по всему миру – в палящем Дубае, в замерзающем Монреале, в тропической Джакарте, в Сиэтле с моросящим дождем, – остро нуждаются в преобразованиях. Эти башни в основном одинаковые, где бы они ни находились, вне зависимости от сезона или климата.

Если же сравнивать, то дерево – лиственное дерево, обычное для умеренного климата, которое претерпевает сезонные изменения, – устроено таким образом, что оно изменяется от полностью облиственного варианта до варианта с одним лишь остовом, а потом опять возвращается к облиственному состоянию. В жаркую погоду листья поворачиваются, демонстрируя свою серебристую отражающую сторону. Некоторые кактусы на палящем солнце разворачиваются к лучам узким краем. Я давно задаюсь вопросом, почему архитектурные проекты, которые служат ответом на воздействие сил природы, кажутся такими примитивными по сравнению с созданиями самой природы. Что, если бы башню можно было спроектировать таким образом, чтобы она изменялась по временам года: поглощала свет и тепло холодной зимой и обеспечивала тень и отражение жарким летом или даже превращала летний солнечный свет в возобновляемую энергию? Можно по-прежнему ставить цель обеспечить светопроницаемость, но при этом изменить облицовку здания так, чтобы она приспосабливалась к сезонам за счет использования динамических материалов – поставить на службу архитектуре весь арсенал хитростей природы. Таким образом, здания, спроектированные для разных мест и условий среды, могли бы отличаться адаптивной изменчивостью, которой обладают разные биологические виды в разном климате.

Во всех этих направлениях уже делаются конкретные шаги. Например, в «Хрустальных мостах» мы экспериментируем со стеклом, способным изменяться от прозрачного до затененного так же, как светорегулятор дома увеличивает или уменьшает яркость света в непрерывном спектре.

То, что кажется фантазией сейчас – проектирование по методу природы, – вскоре может стать реальностью. Актуальным может стать автоматическое превращение пространств из внутренних (по сути) во внешние и не только по сезонам, но и ежедневно, когда жилища самостоятельно приспосабливаются к переходу от удушающей тропической влажности в дневное время к ветреной прохладе ночи. Представьте, что будет, если концепцию автомобиля-трансформера расширить и применить к улицам, игровым площадкам, общественным пространствам, частным садам и настилам крыши. Облицовка зданий требует динамической адаптивности с точки зрения прозрачности и проницаемости. Нам нужен мир – и нет причин для того, чтобы мы не могли его получить, – в котором архитектура сама преображается, когда мы на нее смотрим.

Habitat в Нью-Йорке

При всем успехе Habitat’67 большинство людей забыли, что Habitat, который нам удалось построить, отличается от первоначального замысла. Habitat, построенный для «Экспо-67»,