Человеческие страсти не были ей чужды, но важные решения странница принимала, хорошенько все обдумав. Когда на пути возникали новые причудливые испытания, Ласка старалась не терять головы. Она полагала себя хозяйкой собственной жизни, смело шла по выбранному пути и набиралась опыта, который помогал выпутываться из самых страшных передряг. Но тот же самый опыт снова все смешал.

Со временем стало ясно, что держать происходящее в узде удается не всегда и многое случается словно бы само собой. Пришло осознание, что есть в мире нечто, чего нельзя объяснить. То ли судьба, то ли удача, то ли еще что – но оно на человека влияет, как ни крути. Порой попадаешь в такую круговерть, что только рот успевай разевать от удивления – как все складывается. Увы, складывалось чаще всего отвратительно, но бывало и наоборот. Встреча с Серым, например. Может, все же судьба?

Если вдуматься, то весь поход за Градимирские горы стал чередой случайностей и счастливых совпадений! «Везучая ты, Варвара», – в сотый раз всплыли в голове слова Румяны. И ведь не поспоришь. Громадный Первозверь, который, будучи в дурном настроении, запросто мог бы встречной девицей перекусить, внезапно вызвался помочь. И не раз, и не два… Она пыталась отказаться, сделать все сама… но почему-то не получалось. В конце концов Волк стал попутчиком, помощником и верным скакуном… да еще каким! Любой богатырь обзавидуется.

Мысли о скакунах пришли не просто так: Варя вспомнила о Пылюге, на котором добиралась от Велигора до Кущанской заставы. Смешной, послушный и выносливый конек северной породы был лохмат и пузат, как бочка на ножках. В горы девушка его не потащила, оставила в дружинной конюшне, а потом попросту забыла. Нет, за Пылюгой возвращаться уже нет никакого смысла – пусть крепыш послужит дружине, а Варя, как распрощается с Кузьмой Егорычем, раздобудет себе нового коня. Шабарша, как всегда, поможет.

Предстоящее расставание с Волком печалило Варю все сильнее. Пусть и знакомы они были всего ничего, но Первозверь успел запасть девушке в душу, и отнюдь не потому, что был полезен. Чувствовались в нем и доброта, и отзывчивость, и бескорыстность, какие и в людях-то не часто встретишь… С Лисой уж точно не сравнить…

Мысли о Первозверях и вытолкнули Варю из полудрёмы. Сколько же времени прошло?! Праздно отмокать Варя не собиралась, но усталость – чтоб ее! – взяла свое.

Как там Волк? Не съел ли Эйты?.. И вообще, нельзя время терять, пора в путь. Василиса уже наверняка заждалась. Надо бы весточку отправить, успокоить, назначить встречу…

Быстро помыв короткие волосы, Варвара вылезла из бадьи, вытерлась мягким полотенцем, оделась в чистое и поспешила к друзьям. Волновалась девушка, как оказалось, зря, могла бы и еще понежиться.

Хмурый Волк-Кузьма все так же сидел в кресле, мученически поджав губы и сцепив пальцы.

Шабарша потягивал вино и ехидно улыбался.

А Эйты стоял посреди горницы и, пуча глаза и раздувая щеки, усердно исполнял какую-то малоприятную мелодию на толстой дудке.

Едва распаренная и румяная Варвара переступила порог, как шуликун перестал дудеть и повернулся к лавочнику:

– Ну? Все? Хватит? Достаточно унижений?

– Хватит, хватит, – смилостивился Шабарша. – Ступай пока.

Что-то скрипя под нос, Эйты отправился восвояси, расстроенно помахивая дудкой.

– С легким паром, – лавочник поднял чашу с вином. – Может, все-таки выпьешь чутка да расскажешь про свои дела?

Варвара только покачала головой, роясь в принесенном из хранилища кожаном дорожном мешке, который величала «заплечником». Вещь хорошая. Поменьше таежного, но зато кожа крепкая, отделений много, ремни плечевые широкие и удобные, крепежи надежные. Девушка достала заранее приготовленный малый кошель, в котором лежал десяток великоградских златников, и протянула Шабарше.

– Обижаешь, Ласочка, – насупился лавочник.

– Так за хлопоты же, – слегка растерялась Варя.

– А я не про монеты, – Шабарша легко принял кошель и кинул небрежно на стол. – Думалось, дружны мы с тобой и без утайки вестями любопытными делимся, а ты и словечком со мной не перемолвишься. Не успела вернуться и уже опять бежишь куда-то.

– Да помилуй, Лыкович, при встрече только и делали, что языком чесали! Забыл, что ли? А сейчас я и впрямь тороплюсь, пора мне в путь-дорогу неблизкую.

– Торопыга ты, – сделал неизбежный вывод лавочник, а Волк кивнул, молча подтверждая правдивость этих слов. – Неужто прямо в ночь поедешь?

– Времени терять не хочу.

– И что, так и не расскажешь, какими судьбами тебя в здешние края занесло? – сразу и удивленно, и с упреком произнес Шабарша. – Прошлый раз смолчала – и сейчас туда же? Брось! Куда тебе с мокрой головой на мороз? Посидим, побеседуем, пока волосы сохнут, да и поесть ты хотела. Или забыла? Эйты!

– Ну что опять? – возникший на пороге бедак был определенно чем-то недоволен.

– Еду приготовь для дорогих гостей. Чтоб все в лучшем виде! – Шабарша осекся и глянул на Волка. – Э-э, а тебе, друг Кузьма, что приготовить? Тебе человечью еду-то можно?

– Всякую можно, – успокоил Серый и, немного подумав, добавил: – Слабо прожаренной зайчатинки бы…

– Будет тебе зайчатина, как раз недавно на торжище закупился всяким. Эйты, мне как обычно. А Варваре – как мне, – отдал распоряжения лавочник.

Бедак, хмуро кивнув, отправился поварничать, а Шабарша уставился на гостью, ожидая рассказа о том, что привело ее в Градимирские горы. Расспросов Варвара не любила, но и промолчать не могла, а потому попыталась по своему обыкновению схитрить.

– Ты вот меня попрекаешь, а сам так и не рассказал, отчего вдруг из Углича сюда перебрался. Я ж тебя не пытаю.

– Так ты потому такая скрытная? – рассмеялся Шабарша. – Ох, ну дела! Да нету никакого секрета! Помнишь, я в прошлый раз говорил, что приезжала в Велигор сменная дружина с Сорочинских гор? Что рассказывали они, будто из Великой Степи зачастили змеевичи, и что Моревье царство их пока сдерживает. Так вот, то, говорят, лишь до времени. Змеевичей в степи расплодилось страсть как много, того и глядишь, ордой на Славию полезут. А еще дружинники сказывают, с самих Сорочинских гор налетает время от времени всякое: то аспиды страшные, то змеи многоглавые. Даже какими-то ходячими железными страшилами пугали. Врут – не врут, мне неведомо, но земли у степи точно самые неспокойные на Руси. А Углич-то рядом, там это беспокойство ох как сильно ощущается.

– А когда тревожно – торговые дела идут не бойко, – догадалась Варвара.

– Именно. Торговля постоянство и даже скуку любит, а когда война грядет – спокойствие пропадает. В воздухе что-то такое витает, знаешь? Тяжелое, давящее. Носом чую, а я привык ему доверять.

– Правильно, – одобрительно