светом. Меж острых зубов тоже прорывались огненные отблески, и оттого складывалось ощущение, что внутри бедака полыхает пламя.

Заметив, как Серый вновь быстро провел языком по усам, Варя ответила:

– От угощенья не откажемся, конечно, но давай попозже.

– А… ну можно и попозже, – указав гостям на большие кресла с мягкими подушками, лавочник подхватил с заваленного всякой всячиной рабочего стола большой позолоченный кувшин с тонким горлышком. – Ну от винца-то не откажетесь?

– Мне – не надо, – тут же бросил Волк.

– И я, пожалуй, откажусь, – улыбнулась Варя.

– Тю, – Шабарша щедро плеснул себе в кубок вина. – Зря чинитесь. Хорошее, среднеморское, из старых запасов.

– Я буду! – поднял когтистую руку шуликун.

– Сгинь, – беззлобно бросил хозяин, и, отпив из кубка, громко причмокнул.

Варя, развязав шейный платок, заговорщицки улыбнулась:

– Слушай, Лыкович, мне бы в баньку.

– Э?

– В баньку бы мне! Сможешь помочь?

– Ох, если с парной, тебе в городскую надо. У меня только бочка большая, где этот вот лодырь, – кивнул он на Эйты, – нежится. Но коли просто помыться с дороги желаешь, будет тебе бадья с горячей водой. Отвары душистые, щелок – все имеется. Комнатка у меня особая есть для умывания, простенькая, но уютная. Годится?

– Ох, спасибо!

– Для тебя – все что угодно, – поднялся из-за стола Шабарша. – Давай тогда за вещами сходим, а потом в умывальню провожу. А ты, – повернулся лавочник к Волку, – пока тут посиди, да смотри – ничего не трогай!

– И в мыслях не было, – ответил Серый, отдергивая руку от дорогой масляной лампы, что стояла на сундуке возле его кресла.

– Эйты, развлекай гостя, пока нас не будет.

– Как? – поинтересовался бедак, почесывая голову, сбив набекрень шапочку и обнажив остроконечную лысую макушку с россыпью мелких рожек.

– Не знаю, – раздраженно отмахнулся Шабарша. – Спой-станцуй, что ли. Будь полезен.

– Я всегда полезен, – насупился Эйты, тараща на Волка свои подвижные кожистые глаза с маленькими светящимися зрачками.

Ерзая в жалобно скрипящем под его весом кресле, Серый неодобрительно смотрел на пятнистого служку и почему-то опять облизывался – намного чаще обычного. Как бы не задрал ненароком, с тревогой подумала Варвара. Сама-то она к Эйты привыкла, хотя поначалу тоже нос воротила, и неудивительно.

Бедак своим видом кого угодно испугать сможет, а уж если кто особо бдительный ненароком увидит, непременно донесет городской страже!.. Потому-то шуликуну и запрещено появляться в гостевой, нечистик трудится внутри дома, подальше от чужих глаз.

Лыкович как-то упомянул, что Эйты одному из водяных прислуживал, а теперь занимался хозяйством, поддерживал чистоту во внутренних покоях, колдовал по мелочи, распознавал волшебные предметы, кузнечное дело неплохо знал, охранял лавку по ночам – в общем, чего только не делал, заменяя собой добрый десяток слуг. Ну а то, что нечистик… так бедак бедаку рознь. Шуликуны́ – они, как и анчу́тки, не из злобных, хотя нравом круты и боевиты. Могут быть опасны, конечно, но только если их сильно рассердить. И пьяных не терпят, зимами частенько топят забулдыг в прорубях.

Варя помнила, что многие иномирные создания уже не первую сотню лет в Белосветье живут и мир этот домом своим считают. Есть средь них такие, с которыми и дела вести можно, и даже дружбу. Не враги они роду человеческому, как худы и те племена бедаков, что Лысой горе и Тьме прислуживают. Жаль будет, если Серый Волк нечаянно Эйты съест…

– Кузьма Егорыч, ты не шали, пожалуйста, – тихонько попросила Варвара. – Посиди, передохни, а я скоро.

– Не задерживайся, – посоветовал Волк, не мигая глядя на шуликуна…

* * *

Задерживайся – не задерживайся, а в бадье Варя просидела долго, наслаждаясь запахами мяты, чабреца и душицы, чувствуя, как уставшие мышцы наконец-то расслабляются, – и так девицу развезло, что задремала. Мысли блуждали где-то на грани яви и сна, когда думается только об отстраненном да возвышенном.

Вот ходят по западу и югу Славии сказы о судженицах. Мол, родился человек – и они ему сразу судьбу выдают, предназначение, которое и определяет ход всей жизни. В детстве Варя в суджениц верила, потому что о них говорили взрослые, а кому еще верить, как не им, умным да опытным? Чуть повзрослев и разобравшись, что возраст не всегда равен мудрости, она в существовании таинственных суджениц засомневалась. Потом усомнилась и в судьбе как таковой, а позже поняла и вовсе решила, что всякий человек – кузнец своего счастья. Главное – понять, чего именно хочешь, приложить усилия, и тогда нет ничего невозможного, всего добьешься. Ведь вся Варина жизнь была тому подтверждением!

Будущая Ласка и в самом деле могла разделить долю старших сестер и тысяч других девиц: довольствоваться тишиной и спокойствием уютной домашней гавани, выйти замуж, родить детей, вести хозяйство, и так до самой смерти. Однако же не разделила. Сама выбрала свой путь, вопреки воле родителей и наперекор судьбе. Почему? Потому что точно знала, какая жизнь ей по сердцу.

Дальние земли будоражили ум Варвары, сколько она себя помнила, и девочка всем сердцем желала стать путешественницей. Ей, как и всем, рассказывали сказки, и приставучая егоза изматывала каверзными вопросами и нянек, и заезжих сказителей, выспрашивала подробности, требовала продолжений полюбившихся историй. Едва выучившись грамоте, стала читать те немногие фолианты, что хранились в доме, – и читала много и взахлеб. Воображение неистово бурлило, а душу будоражило желание своими глазами увидеть чужие страны. Во многом – потому что не до конца верилось в прочитанное. Ну не могут на юге жить настоящие великаны, они же давно вымерли! Или люди с собачьими головами! А чуды-юды многоглавые? И кто только такое придумывает? Ведь не бывает такого… а если бывает, то надо найти и убедиться! «Вот увижу своими глазами – тогда и поверю!» – решила наконец юная Варвара.

Из жажды знаний и недоверия к чужому слову родилась жаркая и неизбывная страсть к исследованиям. Варя желала разгадывать древние тайны, искать и находить ответы… Нет, не только ответы – но и сокровища! Некоторые ответы сокровищем и стали.

Жизнь складывалась в точности так, как она хотела. Впрочем, за мечты всегда приходится платить – и чем безумнее желание, тем выше цена. Варя-Ласка расплатилась той самой «тишиной и спокойствием уютной домашней гавани», безрассудно шагнув навстречу буре. Лишения, невзгоды, трудности? Все они – лишь вызов, с которым предстоит справиться. Беспокойная жизнь девушку не только не пугала, она ее манила. Варвара жаждала новых загадок и новых приключений, подолгу нигде не задерживалась, странствовала по миру, не зная устали. Со временем научилась слушать разум больше, нежели сердце, но при этом не превратилась в