монстр больше не отнимет у нее ничего. Чемберс не заберет еще одного родного человека. На смену страху и оцепенению пришел такой нужный в тот миг всплеск адреналина. Злость и обида разгорелись внутри и подтолкнули к решительным действиям. Незаметно Сара вытащила из-под матраса хранящийся там пистолет и за долю секунды метнулась вперед, прикрыв собой младшую сестру и направив оружие на Чемберса.

– Как ты здесь оказался, ублюдок? – с отвращением прошипела она.

– Мы с тобой не закончили, грязная тварь, – выплюнул Чемберс. Выглядел он пугающе – с безумным блеском в пустых серых глазах, с перекошенным от злости лицом, в грязной одежде, словно сумасшедший бездомный.

Оцепеневшая от ужаса Вивьен стояла позади Сары, боясь пошевелиться. А старшая Марч, прикрывая ее, ни на секунду не отводила пистолет от Чемберса.

– Думала, так просто от меня отделаешься? – усмехнулся Леон, растянув в оскале свои сухие губы.

– Что тебе нужно?! Какого черта ты прицепился ко мне?! – негодовала Сара, со всей злостью сжав холодную рукоятку пистолета.

– Ты принадлежишь мне. И будешь делать все, что я скажу.

Сара рассмеялась, но смех ее скорее напоминал истерический.

– Да что ты, мать твою, говоришь? – Ее губы дернулись в ухмылке, и Сара взвела курок, чувствуя тяжесть заряженного оружия в руке. – Думаешь, я боюсь тебя? Больше нет. Больше я ничего не боюсь. А тем более такого куска дерьма, как ты, Чемберс. Да меня тошнит от тебя, ясно? Я больше не твоя безвольная марионетка и не жалкая жертва! – выпалила она, глядя в перекошенное лицо того, кого ненавидела всей своей истерзанной душой.

– Ах ты сука… – прорычал Леон и в тот момент, когда уже был готов нажать на спусковой крючок, резко обернулся на шум.

– Эй! Брось оружие!

В проеме входной двери показался Миллс, направивший пистолет на маньяка. Не медля ни секунды, Чемберс выстрелил. Оглушительный хлопок разрезал повисшее напряжение. Джаред беспомощно сполз по стене, схватившись за разорванную ткань рубашки на груди.

– Боже мой! – испуганно закричала Вивьен.

А затем раздался еще один выстрел. И еще. И еще. Но эти выстрелы уже предназначались Чемберсу. Лишь всадив в него всю обойму, Сара опомнилась. Обездвиженный Чемберс рухнул на пол.

Девушки подбежали к раненому Миллсу.

– Джей! Нет… нет… нет… – плакала Вивьен, взяв его за руки. Их переплетенные пальцы мгновенно залились кровью.

Сара окликнула сестру и протянула ей полотенце:

– Держи, крепко надави на рану, слышишь?

Вивьен растерянно закивала, прижимая полотенце к груди Миллса со всей силы. Он едва мог дышать, но не переставал смотреть в заплаканное лицо Вивьен. Боли от ранения он больше не чувствовал, сердце терзала боль, которую он причинял ей.

– Прости… – прошептал Миллс.

– Нет, нет, Джаред, держись, прошу! – взмолилась Вивьен, не переставая рыдать.

– Что произошло? – донесся голос из коридора. – Ох, черт! Вот дерьмо! – закричал Макс, увидев открывшуюся ему картину. Напротив двери в спальню лежало уже безжизненное тело Чемберса, а у входа – Миллс, истекающий кровью, и Вивьен, плачущая и прижимающая окровавленное полотенце к его груди.

– Вызывай девять-один-один, сейчас же! Огнестрельное ранение в грудь, обильная кровопотеря! – скомандовала соседу Сара, а сама склонилась над Джаредом, чтобы помочь.

Вивьен смотрела на полотенце, насквозь пропитавшееся кровью, и чувствовала животный ужас. Страх, что она потеряет Джареда, не давал дышать, рыдания захлестнули с новой силой. Она ощутила, как Миллс из последних сил сжал ее руку, и взглянула в едва приоткрытые карие глаза.

– Ви, прости меня… – почти не слышно прошептал он.

– Не бросай меня, Джей… – плакала Вивьен, но в ответ – тишина. Его веки закрылись, а рука перестала сжимать ее ладонь.

Из груди Вивьен вырвался новый всхлип.

– Нет, не отключайся… прошу, Джаред, не уходи. Я люблю тебя…

Глава 39.

В твоих руках

Barnacle Boi – Coming Home

Снизу доносились приглушенные голоса. Джаред не сразу понял, что они звучали не в его голове. Почти бесшумно он ступал по деревянной лестнице. Дом казался до боли знакомым. Миллс бывал здесь прежде, только вот сознание путалось и никак не могло распознать это место. Но он шагал дальше, на звук, и, достигнув последней ступеньки, стал различать голоса: женский и детский – мальчишеский. Джаред замер, стоило ему узнать этот женский голос. Такой родной…

Внутри все болезненно сжалось, стало трудно дышать, словно на грудь упало что-то тяжелое. Он не мог поверить ушам. Он думал, что больше никогда не услышит этот голос.

– Мама?.. – вырвалось у него растерянным шепотом.

Джаред тут же отмер и ринулся к гостиной, из которой доносились звуки. Распахнул деревянную дверь и остановился в проходе, оглядывая комнату. В центре стоял потрепанный бежевый диван, напротив – старый небольшой телевизор с торчащей антенной; высокое окно было прикрыто тонким тюлем, который пропускал ослепительный свет, заливающий комнату. Здесь же размещалась обеденная зона – простой деревянный стол и четыре стула из такого же темного дерева. За столом сидел мальчик лет восьми, а вокруг него суетилась женщина. Ее глаза казались уставшими, но излучали тепло, а каштановые волосы были аккуратно собраны наверх заколкой.

– Готов? – спросила она мальчика с легкой улыбкой.

– Мама… – прошептал Джаред снова, но его присутствие словно не заметили, и он продолжал удивленно наблюдать за происходящим.

– Может, подождем папу? – отозвался мальчик, подняв неуверенный взгляд. Внутри все похолодело. Джаред узнал его, а точнее – себя, узнал гостиную, дом, в котором вырос, узнал этот момент, этот день.

Его восьмой день рождения.

Сейчас воспоминания проигрывались словно на сцене театра, в котором сам Миллс занимал место безмолвного зрителя.

– Милый, папа еще не вернулся с ночной смены, а тебе уже пора в школу, – ответила женщина каким-то извиняющимся тоном, точно могла повлиять на отсутствие отца.

– Но он обещал! – воспротивился мальчик. – Он обещал, что хотя бы сегодня… – Голос его смолк, будто паренек понял тщетность возмущений.

Вздохнув, мать сочувственно взглянула на сына и принялась за дело. Зажгла свечки на торте, вытянула губы в мягкую улыбку и начала петь:

– С днем рождения тебя…

Голос матери, такой теплый и родной, отзывался ноющей болью в груди. Сердце Джареда рвалось от тоски. Как же он скучал по ней… Как же мечтал вновь увидеть ее, услышать ее голос, обнять.

Переполняемый болью и не в силах поверить в происходящее, Миллс прикрыл глаза и трясущимися пальцами надавил на веки. В висках пульсировало, он слышал собственное сердцебиение и ощущал, как тяжелеет голова. Казалось, он вот-вот рухнет на пол. Но затем услышал обращенное к нему:

– Джаред.

Раскрыв