собрал с пола окровавленные тряпки в блюдо с водой.

«Жрец не даст обрезать волосы, — мысль, словно молния, пронзила Надю, — но сможет ли спасти от ликвидации? Нужен ресс Толл. Только он спасет меня».

— Скажи, Академия ведь рядом?

— Да.

— Ты сможешь туда записку передать?

— Если хочешь что-то передать в Академию, то лучше попроси парней. У них там свои тайные связи. А я слишком заметен.

— Спасибо, жрец.

— Поесть тебе принесу.

— Не надо, не хочу.

Жрец подхватил блюдо с тряпками и ушёл. Довольно быстро вернулся с подносом.

— Давай я тебя приподниму, нужно поесть.

— Я не хочу, — повторила Надя.

— Обряды энергозатратные, магию у тебя хорошо вытянули. Тебе необходимо набираться сил.

Надя встрепенулась:

— А я магии не лишилась?

— Нет, не лишилась. Крон-эллин провёл инициацию рукой без обмена магий. А плита, как и положено, получила в жертву твою кровь. Но на отречении браслеты сильно искрились. Твоя магия и магия жертвенника сопротивлялись обряду. Я такое впервые увидел. Ты сильный маг.

— А почему нет браслетов? — Надя подняла руки, где остались лёгкие следы от ожогов.

— Завтра надену. Тебе следует магию восстановить. Но если кто придёт, не говори, что без браслетов была. А парни не выдадут. Они такие. Защищают друг друга. Давай, ешь уже. Еда остывает.

Жрец приподнял Надю. Она застонала не только от застарелой боли в шрамах, но и от рези внизу живота.

— Больно? Надо терпеть. Лекари сюда только по сложным болезням приходят.

Он поставил поднос ей на ноги, а сам сел позади. Надя аккуратно прислонилась к жрецу спиной. Он погладил своей морщинистой рукой по её волосам. Еда показалась удивительно вкусной. Неожиданно для неё самой открылся зверский аппетит, и Надя всё съела.

Жрец дал попить. Остатки эликсира поставил на столике и сказал, что до заката необходимо его выпить. Там же оставил маленький колокольчик.

— Если понадоблюсь, звони, не стесняйся. В туалет на руках отнесу, тебе пока ходить не следует.

— Спасибо, жрец.

Надя осталась одна. Уставилась в потолок. Жрец родовой Обители должен знать, как она попала в этот мир. А если он сам перетащил её сюда, то тем более. Может, отправит обратно? Слабая надежда, но она есть. Надо проработать оба варианта. С Жрецом и Толлом.

Осторожно отвернулась к стене. Глаза слипались. Наверное, ей дали успокаивающего эликсира. Надя слегка улыбнулась — ещё один психотерапевт на её голову. Хотела спать, очень хотела. Но воспоминания не давали покоя, лезли в мысли, выплывали, тормошили, издевались.

— Если Арм узнает, кто ты, он тебя не пожалеет. Никакая безумная любовь не поможет.

— Останови меня.

— На данный момент я для тебя крон-эллин Арм Дарган.

Она со стоном перевернулась на другой бок. Закрыла глаза.

— Моя маленькая…

— Надя, нехорошо юной девственнице спать в одной кровати с изысканным мужчиной.

Надя дёрнулась. Воспоминания уже больше походили на бред. Добавились явственные голоса и лица говорящих.

— Поцелуй выдержать сил хватит?

— Надя, я буду ждать тебя в конце этого пути…

— А ещё полеты на моем Драконе. Пора ему привыкать таскать тебя на шее.

— После отречения от невесты Высшим…она подлежит ликвидации, ты должна об этом знать.

— Переместиться ты можешь только в сопровождении Дракона.

Голоса и лица накладывались друг на друга: сначала немного, затем всё чаще и чаще, пока всё не превратилось в сплошной пульсирующий болью гул и мельтешение цветных сполохов…

Внезапно наступила тишина, которую взорвали два голоса:

— Я люблю тебя, Надия.

— Я люблю вас, Арм.

Надя вздрогнула и открыла глаза. Бред прервался.

Она прислушалась к себе. Душа кипела обидой. Глаза — выжженная пустыня. Горела резью кожа, ломило низ живота.

Но сильнее всего обжигал ком, повисший в груди. Невыносимо жёг. Ком, принявший в себя боль остатков разодранной в клочья любви. Любви, мучительно погибающей в смертельных судорогах. Любви, поруганной и растоптанной.

Отказался. Предал. Унизил.

Из всех чувств медленно, но верно поднимала голову только гордость. И Надя была ей рада. Лишь гордость сможет выжить в таких условиях. Лишь несломленная гордость поможет выжить и самой Наде.

«Ты долго испытывал мою любовь, крон-эллин Арм Дарган… и, наконец, уничтожил её… ненавижу тебя…»

Лишь одно осталось желание — выбраться из лагеря и вернуться на Землю.

Горячее, отчаянное, острое.

И что-то внутри, что-то бессловесное и любящее, дало надежду и обволокло облачком ком, пульсирующий в груди. Всё ещё пульсирующий и напоминающий о произошедшем. Но уже не изматывающей болью. Боль с большой буквы осталась в прошлом.

«Жрец, отзовись! Мне нужна твоя помощь».

***

Арм вернулся во дворец внешне совершенно спокойным. Но только внешне. Всю его сущность калечило и ломало. Почти не видя пройденного пути по дворцу, он вышел на драконью площадку и с ходу упал на колени на самом краю. Обхватил себя руками, и из груди вырвался стон…

Боль бушевала ураганом и рвалась наружу криком. В глазах потемнело, сознание накрыло отчаянием. Шаг сделан, и назад ничего не вернуть. Нельзя ни вернуть отреченную невесту, ни вытравить из себя въевшуюся в него любовь. Он так надеялся, что сила Правящего поднимет его над собственными чувствами! Но ошибся. И последствия этой ошибки останутся с ним навсегда. Он никогда не забудет Надию. И никогда не забудет, что сделал с ней.

Арм посмотрел на далекие горы.

— Зачем ты погиб, брат? Я жил бы простой жизнью Высшего Дракона и не раздирал себя на части. А теперь у меня и выбора нет. Передо мной одна дорога — править страной. Но как? Как идти этим путём дальше?

Закрыл глаза и перед мысленным взором проявилась висящая на цепях Надия. Дерзкая и непокорённая…

— … а ведь мы могли бы переделать если не весь мир, то страну точно, Арм…Могли бы её встряхнуть… Но теперь вам сложнее это сделать. Опоры для этого нет…Меня нет… и не будет.

Сжал челюсти и открыл глаза. Взгляд потемнел. Она права. С ней и Толлом они могли бы свернуть горы. Теперь опоры у него совсем нет. Нет ни Надии, ни Толла. Он остался один на один со страной. А от Обителей и остальных четырёх Правящих можно ждать только мощного сопротивления всем его начинаниям. Разве только Правящий Торрены молчаливо поддерживает его.

Но и в этих условиях он должен и сможет править страной. Он должен и сможет удержать власть Правящей семьи. Он должен и может развивать свою страну, несмотря на сопротивление живущих в этом мире и не оглядываясь на личные потери.

Сколько времени крон-эллин простоял на коленях перед прошлым, настоящим и будущим?

Наконец он тяжело поднялся и остался