– Ну?

– Узнала я не так уж и много. Клорис была дочерью шотландского помещика-грубияна, которой пришлось бежать из дома из-за того, что она осмелилась влюбиться в крестьянского сына. После многочисленных приключений она принимает участие в спасении Красавчика Принца Чарли[47], помогает поднять крестьянское восстание, после чего отправляется с секретным заданием к французскому королю.

– И ты еще хотела, чтобы я читал этот вздор? – Годфри присел рядом со мной. – Как видишь, ты напрасно потратила время. Мы, как и прежде, в тупике.

– Не обязательно, мне просто надо хорошенько подумать. На сюжет романа можно было бы поставить отменную оперу. Тут тебе и политические интриги, и сердечные переживания, причем все это происходит среди вересковых полей… Кстати, Годфри, ты не помнишь, где именно жила твоя мать, когда трудилась над этой книгой?

– Как такое забудешь. Мы жили в Челси, на той же улице, что и нищий Ли Хант[48]и дюжина других творческих личностей, у которых не было ни гроша за душой. В Челси тогда селилась беднота. Поверить не могу, что теперь этот район считается таким престижным. Ведь даже тридцати лет не прошло! Улица называлась Тайт-стрит.

– А номер дома?

– Шестнадцать. Но с тех пор там многое поменялось.

Ирен задумчиво хмыкнула и ничего не сказала.

– Ты дочитала? Можно теперь и мне почитать? – я взяла в руки роман.

– Даже не знаю, Нелл, – Ирен шаловливо потянула книгу на себя, – тут столько написано о всяких низостях и подлостях. А сколько здесь пылких страстей и отношений, не получивших должного благословения!

– Ирен, не будь такой букой! Эту книгу написала мать Годфри, поэтому ему решать, можно мне ее читать или нет.

– Обязательно прочти, – с настойчивостью в голосе промолвил адвокат. – Один ум хорошо, а два лучше. Может, тебе удастся заметить то, что ускользнуло от внимания Ирен. А потом книгу прочитаю я сам.

– Такой интерес к роману, неожиданно проснувшийся в каждом из вас, достоин всяческого восхищения, – заметила Ирен, – только мне кажется, что мы лишь напрасно потеряем время.

Дочитать роман до конца мне так и не удалось. Ирен разбудила меня на следующее утро в одиннадцать:

– Давай, Нелл, поднимайся скорее. Экипаж скоро будет готов. Оденься поприличнее. Мы едем в гости к твоему старому поклоннику мистеру Оскару Уайльду.

– Да мы этого хлыща уже сколько лет не видели! И вообще, он не мой поклонник. Постой, ты говоришь, мы едем к нему в гости?

– Ну да.

– Куда?

– К нему домой. Куда же еще? Тайт-стрит, дом шестнадцать.

Слова Ирен заставили меня замолчать. Надев красивый жакет и шляпку, а также прихватив с собой перчатки и сумочку, я поспешила присоединиться к Ирен.

В экипаже подруга мне сообщила, что мистер Уайльд теперь женат.

– Будь осторожна и веди себя благоразумно в присутствии его супруги Констанс, – насмешливо произнесла Ирен.

Будто бы я русалка с герба Варшавы!

– Мне, как всегда, не составит никакого труда держаться при мистере Уайльде в рамках приличий, – с достоинством промолвила я в ответ.

Тайт-стрит оказалась короткой улочкой неподалеку от Роял-Хоспитал-роуд, чуть к востоку от особняка на Чейни-Уок, где некогда жили Стокеры (Ирен, кстати, считала, что они уже оттуда съехали). Сквозь кружево нагих ветвей деревьев виднелись тянувшиеся вдоль улицы четырехэтажные дома восемнадцатого века, сложенные из красного кирпича. Дом номер шестнадцать практически ничем не отличался от других. Выделялся он разве что дверью кричаще желтого цвета, которую, на мой взгляд, можно было украсить изображениями лилий или хотя бы подсолнухов.

Оформление внутреннего убранства дома, вопреки моим ожиданиям, тоже не отличалось эксцентричностью. Я не увидела ни причудливых цветочных узоров, выложенных позолотой на темных стенах, ни восточных тканей, ни роскошного синего японского фарфора, ни павлиньих перьев.

Интерьер гостиной, выдержанный в золотисто-кремовых тонах, меня приятно удивил. Он очень мило гармонировал с простой белой, покрытой резьбой каминной полкой и фигурными бордюрами вдоль стен.

Услышав от миссис Уайльд, что ее муж «на работе», я не могла сдержать вздоха облегчения. Как оказалось, прошлым летом он согласился стать редактором журнала «Женский мир».

– Вы, если не ошибаюсь, и сами сотрудничаете с этим журналом? – спросила Ирен, после того как мы, воспользовавшись приглашением хозяйки, присели. – Ведь это вы написали целую серию восхитительных заметок о муфтах? Должна признаться, к этому предмету туалета я и сама неравнодушна.

– Спасибо за комплимент, мисс Адлер. Ваше возвращение на лондонскую сцену не ускользнуло от внимания моего мужа. Как-то в разговоре он упомянул, что уже долгие годы восхищается вашим чудесным голосом.

Миссис Уайльд оказалась стройной печальной женщиной миниатюрного сложения с большими красивыми глазами. В силу свободного покроя, который предпочитали сторонники эстетизма, платье буквально висело на ней мешком, однако это лично меня нисколько не смущало. С первого мгновения Констанс настолько меня очаровала, что я тут же потеряла к ее наряду интерес, и мне стало все равно, решила ли она надеть такое платье по своей воле, или же так захотел ее муж.

– Мы столько слышали о вашем доме. Он настоящее украшение всего района, – продолжила Ирен. – Вы позволите нам его осмотреть?

Я была готова залиться краской от нескромной просьбы подруги, однако Констанс буквально подпрыгнула от восторга, словно всю свою жизнь только и мечтала показать нам свое семейное гнездышко. Мы проследовали в столовую, обшитую покрытыми белой эмалью панелями. Элементы декора в ней были выдержаны в голубых и желтых тонах, создававших ощущение приближающейся весны. Мы с Ирен совершенно искренне выразили свое восхищение.

– Нет ничего удивительного в том, что мистер Уайльд стал редактором журнала, посвященного моде и светскому обществу. Ему нет равных в чувстве стиля и одновременной тяге к простоте.

– Мне остается жалеть лишь о том, что он позабыл о простоте, когда трудился над оформлением собственной обители, – вздохнула миссис Уайльд и повела нас на второй этаж, где располагался кабинет поэта.

Вид светло-желтых стен заставил нас немедленно позабыть о хмуром непогожем дне. Повсюду были разбросаны книги и разные диковинки, отчего вид кабинета тут же напомнил мне контору Годфри. Миссис Уайльд подошла к стулу, придвинутому к письменному столу, и задумчиво провела пальцем по дереву.