– Я так и знала, что ты посадишь голос! Тебе противопоказана сырость!

– Тс-с-с! Я готова потерять голос хоть на неделю, если найду здесь то, что рассчитываю. Так, что-то твердое и квадратное. Зарытое сокровище.

– Скорее всего, коробочка, в которой какой-то ребенок похоронил птичку или котенка.

– Здесь слишком темно, да и место не самое подходящее. Потом разберемся, что мы нашли. Я на юбку нашила тайный карман попросторнее, положу добычу туда. Совочки нам больше не нужны. Они нам славно послужили, похороним их здесь. Пусть земля им будет пухом. Спите спокойно, малютки.

Ирен встала и принялась ногами сталкивать землю в вырытую нами яму. Признаться, поднять крест оказалось раз в десять сложнее, чем его повалить, но мы все-таки справились и с этой непростой задачей – и вот теперь он снова стоял на месте, точно такой же покосившийся, как и прежде. Затем мы стали утрамбовывать землю. Ирен со стороны напоминала испанскую танцовщицу – она притоптывала, придерживая юбки так, чтобы не стучало содержимое найденной коробочки.

– Ну что, теперь мы наконец можем уйти? – спросила я.

– Ну конечно. Скорее в Аптекарский сад – будет глупо, если мы опростоволосимся и вернемся без добычи.

Я с недовольным видом кивнула, но Ирен уже направлялась к дому, в котором, к счастью, за исключением одной служанки, все еще не было ни единой живой души. Прокравшись через особняк, мы выбрались на улицу.

Вернувшись в дом мистера Уайльда через час, мы обнаружили, что в камине уютно горит огонь, гостиная и столовая залиты ярким светом, а в креслах сидят красноносые, продрогшие, но при этом довольные обитатели Челси, с гордостью поглядывающие на разные диковинные предметы, которые по условиям игры им удалось отыскать.

Сняв перед зеркалом верхнюю одежду, я обнаружила, что мой нос, совсем как у остальных гостей, приобрел вишневый оттенок. Лицо Ирен, несмотря на все наши приключения, по-прежнему хранило благородную бледность, однако, когда подруга заговорила, выяснилось, что голос у нее сел и она хрипит как труба.

– Пунш? – К нам поспешил Годфри с двумя кружками, над которыми клубился пар.

Мы с жадностью, словно Оливер Твист на мясо, накинулись на обжигающий напиток.

– Как прошла охота? – полюбопытствовал Нортон, но прежде чем мы успели ответить, к нам подошел мистер Уайльд, из нагрудного кармана которого щегольски торчала метелка для пыли.

– Моя дорогая мисс Адлер и любезная мисс Хаксли! Вы вернулись последними. Что за чудесная идея вместо обычного воскресного чаепития сыграть в охоту на мусор![54]Мы превосходно, просто превосходно повеселились! Давайте скорее сравним добычу и списки! Страсть как хочется узнать, кому достался главный приз!

– Конечно-конечно, давайте, – закивала Ирен.

Дамы уже сели кружком, и моя подруга расположилась на единственном свободном месте, присев на подлокотник дивана. Джентльмены остались стоять, прислонившись к стенам с кружками пунша в руках.

После того как Годфри поспешно принес мне стул из столовой и я наконец села, началась церемония. Каждый из присутствующих с гордостью показывал собственные трофеи. Несколько гостей принесли иссохшие виноградные веточки из сада покойного мистера Карлайла. Ирен продемонстрировала павлинье перо, оброненное, по ее словам, одной из одичавших птиц, принадлежавших покойному Россетти и до сих пор разгуливающих по округе.

Респектабельные актеры, писатели и художники (если вообще кого-то из присутствующих можно было назвать респектабельным) показывали собравшимся всякий хлам с таким видом, словно найденная ими дребедень являлась бесценными драгоценностями. Мистер Уайльд, размахивавший метелкой, которую выпросил у соседской кухарки, поглядывал на других столь высокомерно, будто как минимум держал в руках перо, выдернутое из крыла ангела.

Кое-кто добыл трофеи в Аптекарском саду. Именно оттуда, между прочим, привезли в Америку семена хлопка, который впоследствии привел к гражданской войне. Честно говоря, я крайне неодобрительно отнеслась к разграблению ботанического сада. В комнате чувствовался неприятный запах сухого эвкалипта, заглушавшийся ароматом пунша, в котором, как я потом узнала от Годфри, был ром. Если бы Нортон сказал мне об этом раньше, я бы и пальцем не притронулась к этому напитку, вне зависимости от того, сколь сильно мне хотелось согреться. Увы, к тому моменту, когда я выяснила состав пунша, я уже успела выпить три чашки.

Быть может, именно благодаря легкому опьянению мы, женщины, нашли в себе силы посмеяться над скорбным состоянием наших юбок. Испачкались не только мы с Ирен – брюки у некоторых джентльменов тоже были измазаны в земле и пузырились в области коленок.

Главным призом должен был стать шелковый желтый шейный платок с перламутровой брошью, принадлежавший Оскару Уайльду. Платок был где-то зарыт еще до начала игры, и его так никто и не отыскал.

После продолжительных обсуждений и обмена впечатлениями было решено признать победителем Брэма Стокера, поскольку ему удалось собрать наибольшее число предметов из списка. Рыжебородый гигант растроганно улыбался и смотрел на собранный им хлам, словно он был из золота.

– Вот видишь, Ирен, – прошептала я на ухо подруге, – зря ты не посмотрела, что нашла. Глупо! Возможно, ты раскопала главный приз.

– Да… и нет, – ответила она.

– Бедная Ирен, – неожиданно промолвил мистер Уайльд. – Игра была устроена в твою честь, а ты ничего не выиграла. Какая ужасная несправедливость.

– Главное, что мои друзья весело провели время. Иной награды мне и не надо, – ответила Ирен и отсалютовала собравшимся кружкой с пуншем.

Гости ответили тем же, выпив за ее здоровье. Вскоре приехал наш экипаж – нам предстояла долгая дорога до Брайони-лодж. После того как мы приехали домой, Ирен, как это ни странно, отказалась немедленно осмотреть находку, обнаруженную в саду у Оскара Уайльда, ну а меня слишком сильно развезло от рома, и потому я не стала настаивать. Прежде чем мы разошлись по комнатам, я не удержалась от мрачного пророчества.

– Ты раскопала горстку птичьих костей. Я даже рада, что не увижу твоего лица, когда ты ее увидишь. Максимум, что ты нашла, – шейный платок мистера Уайльда с брошью, да и то, если тебе крупно повезло, – промолвила я, мечтая о мягкой кровати, куда, как обычно, миссис Ситон предусмотрительно положила грелку. – Ты, сама того не зная, увезла главный приз охоты на мусор, так и не заявив на него свои права.

– Что ж, будем считать случившееся высшей справедливостью, – хриплым голосом промолвила Ирен с порога своей спальни.

Утро выдалось прохладным. Голос Ирен напоминал нечто среднее между карканьем и кваканьем, а у меня начался насморк и заложило нос. Весь день в окно стучал дождь, а Ирен наигрывала на фортепьяно этюды разных композиторов. Я из принципа не желала спрашивать ее о содержимом коробочки, которую мы откопали в саду у Оскара Уайльда.