Она прихватила шкатулку с медицинскими принадлежностями и дала её Нафраиму. А потом снова уселась на скамейку с арбалетом в руках. Он открыл шкатулку и достал баночку с бальзамом.

– Календопух, – произнёс он с облегчением. – Кто знает, может, я переживу эту ночь.

Он разорвал одежду вокруг болта. Юва знала, как это трудно, но отказывалась даже пальцем пошевелить ради него. Он крепко схватил болт и помедлил.

– Хотел попросить тебя о помощи, но вдруг понял, что в таком случае будет значительно больнее, – улыбнулся он, а потом выдернул болт, издав приглушённый крик.

Он заслужил каждый приступ настигшей его боли.

Юва отвела глаза в сторону.

– И почему же? Почему ты хочешь покончить с вардари?

– Она никогда не предназначалась нам, – пробормотал он, останавливая кровь и обрабатывая рану. – Кровь, я имею в виду. Поимка дьявола была ошибкой. Моей. Ошибкой, которая изменила мир, и, хотя это пошло миру на пользу, мы никогда не узнаем, каким бы он был без него. Понимаешь?

Юва кивнула. Больше не требовалось предъявлять никаких обвинений – он прекрасно сознавал, что совершил.

Нафраим отыскал бинт и обмотал его вокруг груди, не шевеля плечом.

– Но главная причина убить его и покончить с вардари заключается в том, что нам больше не нужны больные волчьей хворью. Что-то произошло с камнями – хотел бы я иметь время всё прояснить, но… Есть сила, управляющая ими.

Юва знала, что он говорит о Потоке, но ничего не сказала.

– Так что я хочу покончить с вардари по многим причинам. Я хочу исправить ошибку, совершённую почти семьсот лет назад. Я хочу остановить распространение волчьей хвори, которая усугубляется той силой, о которой я говорил. И я не изготовил ни одной кровавой жемчужины с тех пор, как получил доказательство её возвращения.

– Как любезно с твоей стороны, – с горечью заметила Юва. – Это стоило жизни всего нескольким одиноким чтицам крови.

Он прекратил попытки перевязать себя, рука упала вниз. Юва неохотно поднялась и отложила в сторону арбалет. Её гость уже не мог навредить ей. Она наложила повязку через плечо и закрепила её.

Нафраим взглянул на её работу и слабо засмеялся.

– Ты что, никогда раньше не накладывала повязки?

Юва пожала плечами и села на место.

– Я предпочитаю не становиться объектом кровной мести – так проще.

Нафраим встретился с ней глазами, и она поняла, что это неправда.

– Думаешь, легко было принять решение убить чтиц крови? Либо они, либо все остальные, Юва.

– Все остальные?

– Камни проснулись, и некоторые из них ведут в места, где, я надеюсь, тебе не придётся побывать. Как думаешь, откуда прибыл дьявол? Представь себе целый мир дьяволов, и подумай, как бы они стали нам мстить, если бы узнали, что мы… Что я сделал. Поверь мне, Юва, ни ты, ни я той войны не увидим. Если бы ты хоть что-нибудь знала о нём и его народе, ты бы с радостью отдала его мне. Или убила бы его сама. Убийством чтиц крови, которые сторожили его, я заплатил за спасение Наклава.

– Смерть дьявола не помешает его народу воспользоваться камнями.

– Нет, – Нафраим осторожно улыбнулся. – Но помешает узнать, что им есть за что мстить. И это остановит моих людей от того, чтобы передраться ради его поимки. Я с сожалением должен признать, что большинство вардари смотрят на вещи не так, как я.

Юва невольно посочувствовала ему.

– Они не знают, что ты пытаешься сделать?

– Они знают только, что чтицы крови мертвы, и обвиняют друг друга в их убийстве. Он нужен всем, все желают получить контроль над кровью. Честно говоря, не думаю, что кому-нибудь из них придёт в голову, что мы пытаемся положить конец вечности вардари. Я начинаю… нервничать, когда думаю, что случилось бы, если бы они узнали. Не жду, что ты поймёшь меня.

Юва посмотрела на Нафраима. Он казался бесконечно усталым, и единственное, что было ей знакомо в его взгляде, – это страх. Вот долговечный, который хочет умереть; он утверждал, что собирается сделать это ради спасения жизней, но это было ещё не всё. Страх мести. Он боялся мести вардари и народа Грифа.

– Ты ошибаешься, – сказала она. – Я понимаю страх лучше, чем кто бы то ни было. Я прожила с ним всю жизнь – я же не понимала, что творится с моим сердцем рядом с вами.

Его глаза проснулись, и он снова улыбнулся.

– Я… Ты – первая истинная чтица крови за полтысячи лет. Вот доказательство того, что ты видела его в детстве. Скажи мне… Ты знала, что он такое?

Юва склонила голову набок.

– Что ты имеешь в виду, что за доказательство?

– Ты можешь чуять меня. Чуять вардари. Говорят, что истинных чтиц крови рождает Поток, и я долго думал, что это произошло и с тобой. Но подумай, насколько велики были шансы, что именно тебе достанется этот дар? Случайно ли первая чтица за пятьсот лет появилась в одной из трёх семей, охранявших дьявола? Нет… Чтицы крови изначально произошли от волков. От его народа. И ты, Юва, станешь живой легендой. Он создал тебя, привязал тебя к своей крови и дал тебе способность чуять.

Юва обмякла и прислонилась спиной к стене. Это ложь, он понятия не имел, о чём говорит. Это не может быть правдой. Беспокойное сердце было с ней всю её жизнь, с того самого…

С момента встречи с ним. С железным волком.

Нафраим осторожно наклонился и сложил руки на коленях.

– У них, у дьяволов, имеется кое-что в когтях. Они способны совершать невероятные вещи. В тот раз он прикоснулся к тебе. В детстве. Так ведь?

Юва кивнула, подавив приступ тошноты. Гриф создал её. Целая жизнь утонула в страхе. В борьбе против непонимания и приступов. Беспокойство в сердце – его вина. А он ни слова не сказал ей об этом.

Она смотрела в пол. Носки промокли. Вода в бочке давно перестала испускать пар. Нафраим встал на ноги.

Она схватила арбалет и направила на него.

– Сядь!

Нафраим остался стоять. Казалось, на него снизошло откровение.

– Ты видела его и позже? Ты разговаривала с ним, но не знала этого?

Юва боролась со слезами. Эта ночь проклята. Всё уничтожено, всё искажено. Она больше не понимала, кому верить: себе или тому мужчине, которого хотела убить.

Нафраим подошёл ближе и сел рядом с ней.

– Юва Саннсэйр… Мы назвали его дьяволом не без причины. Его народ делится кровью с волками, они могут сливаться в единое целое. И я имею в виду, не в духовном смысле. Они способны превращаться в волков. Я изловил волка, рычащую тварь. Серую, лохматую, четвероногую. Мы поймали его в капкан. Я был охотником, как и ты, а Шлокна относилась к охотничьим угодьям волков. Они убивали и пожирали людей. От голода. И для развлечения. Я мог бы рассказать тебе случаи из волчьих войн, от которых ты потеряла бы сон.