Но можно ли винить его? Она встретилась с его злейшим врагом и не рассказала ему об этом. Юва планировала убить Нафраима, но план полностью провалился. Потом она явилась домой и принялась угрожать Грифу, потому что поверила словам долговечного. Наихудшего из всех. Того, кто пленил Грифа.

Но какое право Гриф имел судить её? Он же дьявол, который принимал обличье волка и охотился в Шлокне! Что за тёмное нечеловеческое колдовство он использовал? Она бы никогда не поверила в подобное, если бы не видела Грифа собственными глазами. Временами в нём было столько звериного, что Юва была готова поверить, что в нём по-прежнему живёт волк.

Ещё он ни слова не сказал о чтении крови, о способности чуять, которую он передал ей при помощи когтя. Гаула его знает, что за гадость она носила в себе годами, но она получила совершенно не ту жизнь, которую прожила бы без встречи с ним. Её сердце всегда находилось в его руках, а он ещё хотел благодарности за то, что никогда не пользовался им во вред Юве?

Тем, что ты чуешь, ты можешь научиться управлять.

Если он сказал правду, то она носила в себе оружие против вардари. Она обладала неприятной способностью воздействовать на сердца, которые питались кровью Грифа, а теперь он искушал её возможностью учиться. Сбежал и оставил её с загадочным проклятием. Самый настоящий дьявол.

Так почему же ей, Свартна забери их всех, так больно от того, что он ушёл? Боль гвоздями пронзала грудь, била её до дрожи в моменты, когда она меньше всего этого ожидала.

Юва ощутила сердцем дыхание волка и услышала звук бегущих трусцой лап. Скарр носом открыл дверь пошире и выбежал на крышу. Он обследовал незнакомое пространство, а потом сел у ног Ювы. Она очень старалась не привязываться к нему, но было уже слишком поздно. Куда катится мир, где охотник дружит с волком?

– Они ещё не успокоились? – спросила Юва, засунув пальцы глубоко в мех.

Внизу в библиотеке Броддмар и остальные жарко спорили обо всём, что она рассказала. Они пришли в ярость, когда узнали, что Нафраим усыпил их. Они растерялись, когда узнали, что она не убила его, когда у неё был шанс. И никто не понимал, как она умудрилась упустить Грифа, как позволила самой разыскиваемой тайне мира ускользнуть сквозь пальцы. Юва не смогла заставить себя рассказать им ещё и о маме с Сольде.

Но они знали, что Юва загнала себя в угол. Она пообещала Нафраиму отдать Грифа, а теперь при всём желании не сможет сдержать своего слова.

Что мне делать?

Скарр тёрся носом о её руку, она почёсывала его за ушком. Он был тёплым и всё ей прощал.

– Ты понятия не имеешь, что делаешь, – прошептала она ему. – Ты бы сожрал меня, если бы узнал, сколько твоих я убила.

Волк пристально смотрел на неё жёлтыми глазами, лишёнными осуждения. Убей или будь убит – это было в природе зверя. Скарр смог бы прекрасно жить, не думая о тех, кого убил. А она? Юва вспомнила Нантеса, светловолосого долговечного, который подслушивал у Хоне. Торговец антиквариатом… В какого монстра она превратилась? Юва ничего не знала о нём – возможно, он и пальцем никого не тронул за всю свою жизнь, в отличие от Нафраима.

Нафраим заслуживал смерти за всё то, что совершил. Но, как сказал Броддмар, Нафраим был одним из первых, и, судя по всему, именно он держал остальных в узде. Мужчина, которого она собиралась убить, возможно, являлся наилучшей защитой ото всех остальных вардари. И теперь у них появилась одна цель, но средства её достижения не было ни у одного из них. Гриф ушёл.

С осознанием этого факта пришла боль, грудь словно пронзили гвоздями. Он ушёл навсегда или вернётся, когда мир успокоится? До Всеобщего забега оставалось жалких десять дней. План был Грифу известен, и он понимал, что лучшего способа подобраться к камням у него нет, поэтому он явится туда.

Если проживёт так долго…

Мысли об этом отравляли Юву, вгрызались ей в вены. Надо взять себя в руки и не позволять чувствам высасывать из неё силы. У неё есть работа, которую надо сделать: она должна дожить до весеннего забега и сберечь своих товарищей. А уж что случится потом, знают только боги.

Рюген не представлял угрозы, поскольку Нафраим запер его. Но он мог нанести вред раньше: он мог побывать у других долговечных и поведать им, что дьявол у Ювы. Её грызли мысли об этом отвратительном риске неизвестного масштаба. Слухи надо как-то развеять, чтобы держать долговечных на расстоянии. Нафраима тоже – его надо обезвредить, несмотря на то что убить его Юва не смогла.

Такая задача казалась нерешаемой, но, вернётся Гриф или нет, с ней необходимо разобраться. Но как?

Неопределённость прорезал звук. Знакомый продолжительный гул доносился со стороны Кнокле. Рог мертвецов. Среди всего этого… Юва провела руками по лицу. Она даже не успела подумать о своей охотничьей работе, но этот момент должен был настать. Они с Броддмаром знали, что у больных волчьей хворью есть шанс на выживание, но это ведь ничего не меняет. Охота на них продолжится, как и всегда.

Скарр беспокойно забегал вокруг неё: он знал, что означает этот звук. На крышу вышел Броддмар. Он посмотрел на неё, и в его влажных глазах читалась неспособность совершить выбор.

– Какого чёрта нам делать, Юва?

Юва затягивала ремни на поясе красного костюма, пока Броддмар ходил кругами по залу и разговаривал сам с собой обрывками предложений:

– Юль спаси и сохрани, не можем же мы… Мы ведь знаем…

Ничего из того, что она могла сказать, не помогло бы ему. Он просто должен найти способ заставить себя, вот и всё. Юва забросила сложенный арбалет за спину между мешками для сбора крови и щёлкнула языком, подзывая Скарра. Волк тут же примчался: казалось, в последнее время он предпочитает её общество.

Он чует исходящий от меня запах Грифа.

Юва могла поклясться, что какое-то время тоже чуяла дикий запах кожи и дерева, который грозил высосать из неё все силы.

Броддмар беспокойно поглядывал в сторону библиотеки, но остальные их не слышали. Им предстояло продержаться, пока красные охотники будут охотиться на больных волчьей кровью.

– Юва…

Она резко повернулась к нему и всплеснула руками.

– Что? Что ещё нам делать, Броддмар?!? Рог протрубил, и кому-то там, за стенами, ты нужен! Ты не можешь не сделать свою работу.

Броддмар выглядел совсем старым. Щёки ввалились ещё больше, а по коротко стриженным волосам было заметно, как увеличились залысины. Он долго подбирал слова, но слова никогда не были его сильной стороной. Он уселся, забавно гармонируя с костями на спинке скамьи.

– У них может быть шанс… – пробормотал он. Его серо-стальные глаза наполнились тяжёлым чувством вины.

Юва подошла к нему и протянула руку.

– Вставай, Броддмар! А чем ещё ты будешь заниматься? Превращать всех больных в долговечных, а потом запирать их в клетках и ждать, погибнут они или станут такими, как ты? Шанс выжить будет минимальным, несмотря на то что Гриф добровольно пожертвовал бы свою кровь. Но его здесь нет, поэтому такой возможности тоже нет.